Администрация Обамы, как сообщается, рассматривает возможность проведения воздушных ударов в Сирии против террористической группы ИГИШ. The New York Times цитирует «главного советника президента по национальной безопасности», который заявил, что США «не собираются придерживаться границ в защите своих интересов».
А что, если ИГИШ исполнит свою угрозу и нападет на один или несколько американских городов, что тогда? Мы не можем бомбить самих себя. Как бы мы боролись с обвалом на фондовом рынке, хаосом и страхом?
США и Европа уязвимы в своей ложной уверенности, что мы можем «переделать» идеологических и религиозных фундаменталистов в плюралистических, толерантных людей, навязав им наш образ жизни. Поэтому мы приглашаем их к себе. Они строят мечети, часто при финансировании из Саудовской Аравии, которая исповедует радикальный подвид ислама, известный как ваххабизм, и даем им возможность возводить исламские школы, в которых зачастую учат ненависти к евреям, христианам и западным ценностям.
Мусульманское население Франции возросло до 8 миллионов, и оно все еще растет. То же самое происходит в других европейских странах. Без сомнения, террористы эмигрировали вместе с теми, кто искал лучшей жизни, или ударились в радикализм после прибытия. Многие мусульманские иммигранты живут в изоляции от западных культур и ценностей, которые их приучили ненавидеть.
Согласно Pew Research Project, «приблизительная доля легальных иммигрантов-мусульман, въезжающих в США каждый год, почти удвоилась, с примерно 5 процентов в 1992 году до 10 процентов в 2012 году».
Хотя не все мусульмане воспитаны в той же идеологии или ненависти к Западу, среди них есть достаточно радикалов, представляющих явную и непосредственную опасность. Такие организации, как Совет по американо-исламским отношениям (CAIR), нападают на некоторых политиков и СМИ с криками «исламофобия», едва кто-нибудь предупреждает о намерениях радикалов.
Как указывает Центр по изучению иммиграции, с ноября 1990 года, когда египтянин убил раввина Меира Кахане, мусульманская община иммигрантов стала связана с большим числом случаев насилия - еще до 11 сентября 2001 года. В своей долгой истории иммиграции, Соединенные Штаты никогда не сталкивались с настолько склонным к радикализации сообществом, как мусульмане, приехавшие в страну после 1965 года».
Так что, если даже небольшое количество иммигрантов-мусульман - или американских граждан, подговоренных имамами – нападут на торговый центр, убьют и запугают покупателей, что будет делать президент?
Сочтет ли он это преступлением, «насилием на рабочем месте», или даст истинное название? Будут ли гражданские активисты по-прежнему противиться контролю за потенциальными и реальными радикалами, депортации одних и лишения других гражданства США, если они вступят в ряды ИГИШ и попытаются вернуться в США? Дадут ли им на то разрешение?
На эти и многие другие вопросы нужно ответить прежде, еще будет совершено нападение, о котором неоднократно предупреждают наши лидеры.
Может быть, общественность возьмет дело в свои руки и даст отпор? Меньше всего нам нужны линчеватели, но они появятся, если правительство не выполнит свою конституционную обязанность, защитив нас от врагов, как внутри страны, так и за ее пределами.
