Совсем недавно информационное агентство GEO TV оповестило мир о случае, произошедшем в Пакистанской провинции Пенджаб. Тамошний совет старейшин постановил изнасиловать 16-летнюю девушку, и это должно было стать наказанием ее старшему брату за совершенное им изнасилование. Классика! В самом деле, издревле известно, что око за око, зуб за зуб, а чем хуже изнасилование за изнасилование? Мир, как он часто умеет делать, пропустил это событие мимо ушей своих. Ни тебе гневных статей в газетах, ни призывы к правосудию, ни даже открытого морального осуждения. В конце концов, это не Еврейское государство, где любой чих рассматривается мировым сообществом под микроскопом и преподносится в таком извращенном свете, что хоть святых выноси. Отсюда нескончаемые антиизраильские резолюции ООН, Совбеза, ЮНЕСКО, в которых здравый смысл заменен клиническим идиотизмом. Разумеется, когда страна находится в такой ситуации, когда со всех сторон тебе предъявляют миллион претензий, возможны, даже неизбежны, какие-то просчеты и ошибки, как во внешней, так и во внутренней политике. «Соглашения Осло», абсурдная формула «территории в обмен на мир», вывод войск из Южного Ливана, что оголило северную границу и привело к нелегкой войне с Хизбалой, ликвидация еврейских поселений в Газе, дарение своих земель под контроль ПА. Конечно, все эти и другие жертвы принесены были Израилем не от хорошей жизни, а от неуемного и вполне понятного желания получить взамен от мирового сообщества, да и от своих ненасытных соседей, пусть не симпатию, но хотя бы нормальное к себе отношение. Пусть мир поймет, наконец, что единственное, что нужно стране – это мир и безопасность. Куда там! Известно ведь, куда ведет дорога, усеянная благими намерениями. Так неужели еще не наступил момент, когда можно перестать демонстрировать миру, «какие мы хорошие».
Последний пример – доведенное до абсурда израильскими «высокоморальными» судьями, «Дело солдата Эльора Азарии».
Написал эту строчку, и совершенно неожиданно для меня самого память перенесла меня в мое далекое послевоенное детство. На всю жизнь запомнил рассказ моего отца об одном эпизоде его военной жизни.
Дело было в Карелии. Моему отцу и еще одному сержанту было приказано привести группу пленных немцев из соседней деревни в поселок, где располагалась военная часть и штаб дивизии. Тропинка пролегала через густой лес. Среди пленных был один унтер-офицер, молодой, крепкий. Постоянно глядел по сторонам. То и дело просился по нужде. Ясное дело – готовился сбежать. И тогда мой отец на чистом немецком, которым владел в совершенстве, сказал, что придется ему, бедному, потерпеть. Больше из-за него строй останавливать не будут. Поняв, что ничего не получится, унтер бросил отцу оскорбительную фразу, как говорили тогда, «по нации». Ответ последовал тут же. Автоматная очередь прошила унтера насквозь. Лишь после этого отец вспомнил, что неделю назад им зачитали приказ Верховного Главнокомандующего, в котором строго запрещалось убивать пленных. Грозило трибуналом. Вспомнил - и не пожалел о содеянном. По прибытии на место отец доложил все, что произошло, и его тут же арестовали. Через день в часть приехал для дознания генерал-майор военной юстиции. Фамилия его, как отец узнал позже, была Соловьев. Допрос длился долго. Генерал заставлял подследственного снова и снова рассказывать, как и почему все это произошло. Слушал и все записывал. Подробно расспрашивал о его участии в боях, переводил разговор на другие темы. Одним словом, «прощупывал», как тогда говорили. К концу дня генерал сказал «Я понял - вы не мародер, вы убили немца не из желания снять с него часы или присвоить другую приглянувшуюся вещь. Я понимаю ваши чувства, но вы нарушили строгий приказ товарища Сталина. Передаю дело в трибунал. Приговор может быть очень суровый, вплоть...» Генерал не договорил. Повисла тишина. Страха у отца не было – каждый день встречался лицом к лицу со смертью. Была горечь. «Надо же, - подумал, - какая отвратительная нелепость – быть убитым не на войне, да еще своими. Терять мне больше нечего».
-Товарищ генерал, позвольте кое-что сказать для обязательного внесения в протокол!
-Да, да, конечно, - генерал с готовностью обмакнул перо в чернильницу.
-Немцы убили моих родителей. По пути от Сталинграда до Карелии я видел еврейские гетто и лагеря смерти. Я понял все, что вы мне сказали, но если случится чудо, и я выживу и снова встречу немца, я снова его убью.
Мой отец не был жестоким человеком, и, разумеется, никого не стал бы убивать после войны. Просто в тот момент в нем заговорила боль солдата, израненного, прошедшего войну от звонка до звонка. Заговорило само дыхание того времени, когда воины повторяли призыв из одной из статей Ильи Эренбурга – «Убей немца».
Генерал бросил ручку и вызвал конвоира. Через два дня отца освободили, и через три месяца он благополучно вернулся домой. И это случилось в сталинском Советском Союзе!
...И снова о «Деле Эльора Азарии». Суть его предельно проста – солдат пристрелил пленного террориста, показавшемуся ему подозрительным. Да, на злодее не было взрывного устройства, но оно вполне могло быть. Зачем же было рисковать жизнью своей и его боевых товарищей? В итоге, доблестный солдат ЦАХАЛа, образцово служивший стране, приговорен к тюремному заключению, и все аппеляции адвокатов одна за другой отвергаются судами различной инстанции. Мало того, военная прокуратура, взбешенная стойкостью солдата, потребовала ужесточить наказание. Хоть кол на голове теши израильским правоохранителям. «Дело» это усилиями прессы стало известно во всем мире. Юдофобы всех мастей радуются – пусть евреи пожирают самих себя, хотя внешне, для потехи, притворно «восхищаются» израильской демократией.
Между тем, арабский террор в Израиле – одна из самых острых проблем. При этом раненного террориста лечат в лучших госпиталях. Затем суд приговаривает его к длительному заключению, но довольно скоро его вместе с сотнями таких, как он, освобождают в процессе обмена на пленного израильтянина или на трупы солдат ЦАХАЛа. Не говоря уже о миллионах шекелей, которые он получает от Палестинской автономии. А вот еще вариант. Недавно пойманный терорист Халеб Раджуб, который напал с ножом на израильского солдата, разоткровеничался перед журналистом Гиладом Цвиком. «Лучше всего убивать солдата или поселенца, - сказал он, - у них есть оружие, и они могут убить меня. Главное, чтобы я кого-нибудь из них смертельно ранил или убил, потом пусть убьют меня. Тогда мои дети получат большое пособие и будут счастливы».
Когда говорят, что в Совке было все плохо, не вертье. Нет, не все. Было кое-что и такое, что не грех было бы перенять израильским спецслужбам.
