Барак Обама может оказаться худшим президентом в истории США. Вот почему.
Лейтмотивом внутренней политики Америки за последние 60 или 70 лет, - от решения Верховного суда о десегрегации школьного образования и Закона о гражданских правах 1964 года – были попытки нации компенсировать чудовищные последствия рабства и законов Джона Кроу. Многие еще помнят, как губернатор Джордж Уоллес стоял у дверей университета штата Алабама, чтобы не дать зачислить двух чернокожих студентов, объявив себя духовным наследником Джефферсона Дэвиса и заявляя: «Сегрегация навсегда!». Томас Джефферсон предсказал, что Бог накажет Америку за черное рабство, но он никогда не мог предвидеть, каким будет это наказание.
Когда гражданская война, которая забрала 620,000 жизней американцев, подходила к концу, Авраам Линкольн произнес свою вторую инаугурационную речь. Линкольн говорил об огромной цене, которую страна платит за грех рабства. В окончательном расчете, сказал он, может оказаться, что «все богатство, накопленное на двести пятьдесят лет тяжкого труда, пропадет, и за каждую каплю крови с плети заплатят каплей крови на мече». Но, говоря о конце войны, он призвал к примирению. Он призвал к прощению. «Не тая злобу друг на друга, давайте будем добры ко всем… И давайте позволим нашим ранам затянуться».
Что ж, мы старались. Несмотря на огрехи Реконструкции, Америка вняла советам Линкольна. И венцом этих усилий был 2008 год, когда Барак Обама стал первым чернокожим президентом Соединенных Штатов. Это был исторический момент.
Но так вовсе не думали новый президент и его супруга, которые десять лет слушали проповеди Иеремии Райта, проклинавшего Америку за ее неистребимый расизм. Несмотря на то, что новый президент принес присягу на Библии Линкольна, любой, кто думал, что его избрание стало исполнением мечты Линкольна, вскоре услышали, как он и его еще более одержимый расовой ненавистью генеральный прокурор бранят Америку за глубоко укоренившийся расизм. Колледжи даже придумали термин для этого расизма на молекулярном уровне: микроагрессия.
Центральное место в титанических усилиях страны, желавшей поставить точку в несправедливостях расизма, отводилось новым целям отделений полиции, во главе с мэром Нью-Йорка Руди Джулиани и его комиссаром полиции Уильямом Браттоном, пытавшихся восстановить закон и порядок в гетто. Старая полиция закрывала глаза на все преступления в гетто, кроме самых отвратительных, новая поставила своей целью навести порядок без оглядки на расу, возродить гражданское общество.
В отличие от Линкольна, первый черный президент Америки не исцелил раны нации, он их разбередил – каждый раз, когда полицейские убивали чернокожего, справедливо или нет, Обама жаловался на расизм и говорил, что на месте жертвы мог бы быть он или его сын. Каждый раз, когда полицейский, белый или черный, убивал черного американца, Обама инстинктивно возлагал вину на полицейского. Зато об убийстве чернокожих от рук их собратьев в гетто он упомянул лишь в одной своей речи.
Когда президент хвалит демонстрантов Black Lives Matter, словно лишь они знают правду, он только разжигает расовые обиды, хотя его роль – убедить чернокожих из гетто взять ответственность за собственные жизни и воспользоваться всеми правдами, данными им соотечественниками, черными и белыми, живыми и мертвыми.
Если вы хотите спровоцировать расовые беспорядки, у вас есть безошибочный способ - вызвать черную ненависть и подозрение к полицейским, что в свою очередь заставляет полицию остерегаться чернокожих и быть более агрессивными. Так что спасибо, президент Обама. Вы перевели расовые часы нации на 50 лет назад.
