Истории вроде «секретной тюрьмы ФСБ в Подмосковье» — всегда на границе закона и понятий, на рубеже закона и справедливости. Вы проведите настоящий опрос общественного мнения и спросите: можно ли пытать террористов? Ну, и как вы думаете, много ли наберется сердобольных респондентов? Пытать! Жестоко пытать! Чтобы от ужаса и боли на стенку лезли! И даже после того, как во всем признаются, продолжать пытать, потому что их жертвам тоже было больно! Жертвам было еще больнее! Их жертвы либо погибли, либо остались калеками — так какого черта мы будем с этими подонками церемониться!

К этому прибавьте вслух вроде бы не обозначаемую, но очевидную неприязнь не просто к террористам, а к кавказцам и азиатам. Их терпеть не могут, даже если они ничего плохого не делают — просто за сам факт их существования в поле нашего зрения. А уж если они наших людей убивают! Это и есть справедливость в народном понимании. Мало ли какие там нужны формальности и улики — все же и так понятно. Так чего церемониться?

Но даже самые жестокие режимы, вроде сталинского, все-таки имитировали процедуры и создавали видимость, что их преступления на самом деле являются проявлениями закона. Именно поэтому ФСБ, и, кстати, ЦРУ в свое время, были нужны именно тайные тюрьмы. Пытать людей в открытую все-таки как-то неприлично. Но если повесить на окна шторки, сделать хорошую шумоизоляцию, а на воротах вместо слова «тюрьма» привинтить табличку «Мир плитки» или «Планета паркета», то это будет в самый раз.

И, наверное, не было бы тут никакой проблемы и никаких препятствий, кроме абстрактного гуманизма, если бы не один маленький вопрос: а с чего вы взяли, что эти люди террористы?

Вот Илье Рождественскому РБК отказывает в публикации расследования, потому что считает это оправданием террористов — а почему они террористы? Кто это решил? Кем это было доказано? По телевизору показали, как каких-то азиатов повязали где-то на проселочной дороге ловкие чекисты и сказали нам, что азиаты и есть те, кто убивали людей. Вот все, что мы знаем. Должны ли мы верить любому сообщению ФСБ, как священному тексту?

Пытки могут применяться в трех случаях. Когда ненависть переполняет следователей, и они не могут сдержать гнева по отношению к задержанным. И это, пускай, и объяснимо, но нехорошо, потому что слуга закона должен держать себя в руках. Пытают тогда, когда элементарно не способны расколоть подозреваемого. Не хватает у тебя профессионализма и нужных навыков, и ты просто выбиваешь из человека признания. И наконец, ты пытаешь человека, просто потому что тебе обязательно нужно раскрыть какое-то дело и не важно, имеет к нему подозреваемый отношение или нет. Тебе нужно все сделать поскорее и отчитаться. А назовут террористом этого киргиза или того таджика или вот того ингуша — какая хрен разница. И получается, что у пыток нет оправдания. Но их оправдывают одной короткой фразой: раз поймали — значит, виноват. И не важно, каким способом мы заставим его признать вину.

Источник: Эхо Москвы