Прежний расчет был прост и жесток: если вы хотите свергнуть тирана, нужно применить насилие. Иногда были исключения, например, использование Ганди ненасильственного протеста для обретения независимости Индией, но люди списывали это на счет того, что Британская империя, управляемая демократическим правительством, была слишком мягкой.
Расскажите об этом потомкам десятков тысяч ирландцев, кенийцев, малайзийцев, йеменцев, иракцев, египтян, африканцев и многих других, убитых за попытку выйти из Британской империи. Вернее было бы сказать, что ненасилие Ганди обязало англичан избегать массовых беспорядков в Индии (и Пакистан, и то, что в итоге стало Бангладеш, проскочили в том же направлении на той же волне).
А затем, через четыре десятилетия небольших частичных успехов, таких как американское движение за гражданские права, ненасильственная тактика взметнулась калейдоскопом мирных революций в конце 80-х годов. От Южной и Юго-Восточной Азии (Филиппины, Тайвань, Таиланд, Южная Корея и Бангладеш) до Ирана и стран Восточной Европы, находившихся под управлением коммунистов, эта тактика повсюду казалась неудержимой.
Мирный протест утопили в крови в Китае в 1989 году, но он продолжал побеждать в других странах: в самом Советском Союзе, в большинстве колоний Франции, расположенных к югу от Сахары, в Южной Африке и Индонезии в 90-х годах; в Сербии, Филиппинах (еще раз), Грузии, Армении, Украине и Ливане в 2000-х годах; и в Египте, Тунисе, Сирии, Украине (снова) и Судане в 2010-х годах.
Но все ненасильственные восстания «арабской весны» 2010-2011 годов, за исключением Туниса, захлебнулись в волне военных переворотов или гражданских войн. И не похоже, что кто-либо из нынешнего поколения - в Беларуси, Таиланде и Алжире – сумеет добиться быстрой или легкой победы. Действительно, все они могут потерпеть неудачу. Что происходит с этой тактикой, которая когда-то сметала все на своем пути?
Прошло более трех десятилетий с тех пор, как эта новая тактика поразила мир, а диктаторы обычно не дураки. Они видят, что случилось с их бывшими свергнутыми коллегами, и начинают разрабатывать контрстратегии, которые ослабляют решимость и сплоченность протестующих.
Например, все, кроме самых глупых диктаторов, теперь знают, что в то время как насилие может запугать и заставить замолчать отдельных людей и небольшие группы, почти всегда ошибочно использовать его против очень больших групп. Это просто злит их, и они обычно возвращаются на следующий день в гораздо большем количестве.
Основная цель диктатора должна состоять в том, чтобы обманом заставить протестующих применить насилие самим. Тогда головорезы, которые любят уличные бои, поднимутся на лидирующие позиции в протестах, в то время как большинство других людей уйдут, отвращенные насилием - и тогда можно будет применить массовое насилие в отношении оставшихся участников акций протеста, которые сами прибегают к насилию.
Диктаторы также научились блокировать интернет и мобильную связь при первых же признаках протеста или нарушать электронные коммуникации между организаторами протеста, чтобы не дать небольшим группам объединиться в неудержимо большую толпу. Если достаточно долго придерживаться этой стратегии, можно просто переждать протесты.
Гарвардский политолог Эрика Ченовет - эксперт в этом вопросе, и у нее есть две очень полезных для нас цифры. Первая - если раньше ненасильственные движения по свержению нелегитимных режимов преуспевали в половине случаев, то сейчас они побеждают только один раз из трех. Другая, более обнадеживающая цифра, заключается в том, что если удается вывести на улицы 3,5% населения, то протесты почти всегда побеждают.
По этой мерке беларуское движение все еще находится в пределах досягаемости успеха. Эти 3,5% населения Беларуси составляют около 300,000 человек, а численность воскресных демонстраций с начала августа, в том числе в городах за пределами Минска, вероятно, приближается к этой цифре в большинстве случаев. Людям все это еще не наскучило, их не запугали и они не отчаиваются.
Протесты в Таиланде против бывшего генерала и организатора переворота Праюта Чан-Очи пока еще не распространились значительно за пределы Бангкока, и численность протестующих, в основном студентов, безусловно, не составляет даже 1% населения. Движение продолжает расширяться, но его долгосрочные перспективы сомнительны.
Что касается Алжира, то недавние выборы нового президента, тесно связанного с последним главой государства (которого протестующие заставили уйти в отставку в прошлом году), заставили студентов снова выйти на улицы. Ограничительные меры по борьбе с пандемией КОВИД-19, однако, лишили движение импульса, который вряд ли удастся вернуть.
Так что, возможно, смены режима удастся добиться в одном из трех случаев, как и предсказывает Эрика Ченовет. Но ее самая главная идея заключается в том, что цифра 3,5%, вероятно, применима к любому народному протестному движению, в том числе и в демократических странах. Цели этих движений не должны ограничиваться свержениями диктаторов.
Как она сказала в своем интервью изданию Harvard Gazette в прошлом году: «3,5% кажется очень маленьким числом, но в абсолютном выражении это действительно впечатляющее количество людей... Можете ли вы представить, если бы 11,5 миллионов американцев в течение 9-18 месяцев на постоянной основе занимались чем-то вроде политики гражданского неповиновения? В стране все было бы совсем по-другому».
