Массовые беспорядки могут означать очень многое.
Это может быть акт коллективного безумия, отражающий эмоциональное слабоумие тех, кто считает, что лучшим способом выразить радость от победы своей любимой команды, - это перевернуть чью-то машину.
Это может быть акт оппортунизма, шанс, под покровом темноты, влияние хаоса, прекращение действия закона, чтобы разбить, схватить и убежать, набрав себе чужого добра.
И это может быть акт протеста, крик зарождающейся ярости.
Именно это и произошло на этой неделе в городке Фергюсон, штат Миссури. Народ кричал.
Полагать, что это побоище - разбитые окна, подожженные здания, слезоточивый газ – связано только с убийством Майкла, значит не понять сути. Браун, конечно, был безоружным 18-летним афроамериканским парнем, в которого в субботу несколько раз выстрелил полицейский.
Начальник полиции округа Сент-Луис Джон Белмар - полиция Фергюсона попросила его отдел, провести расследование стрельбы в качестве непричастного к происшествию агентства - сказал, что Браун шел со своим приятелем, когда пока неназванный офицер, сидевший в полицейской машине, остановил его . По словам Белмара, офицер пытался выйти из своей машины, когда один из двух парней толкнул его обратно внутрь, затем началась борьба за оружие офицера, и был произведен, по крайней мере, один выстрел. Он говорит, что офицер вышел из машины и несколько раз выстрелил, попав в Брауна, который был уже примерно в 35 футах от него.
Свидетели говорят, что Браун, который должен был пойти в колледж на этой неделе, поднял руки вверх, когда в него стреляли. Полиция не уточнила, почему офицер изначально почувствовал необходимость остановить его.
Подробности все еще слишком схематичны, чтобы можно было составить какие-либо выводы о том, что произошло в тот день. Но также совершенно понятно, что произошло потом, и почему люди должны обратить на это внимание.
Потому что, опять же, дело не только о Брауне. Речь идет о Эрике Гарнере, которые был задушен до смерти во время противостояния с полицией Нью-Йорка. Речь идет о Джордане Дэвисе, застреленном в Джексонвилле, штат Флорида, потому что он слушал свою музыку слишком громко. Речь идет о Трейвоне Мартина, застреленном в Сэнфорде, Флорида, потому что самопровозглашенный дружинник принял его за бандита. Речь идет об Оскаре Гранте, застреленном сотрудником полиции на станции метро Окленд, Калифорния, на глазах у целой толпы. Речь идет об Амаду Диалло, убитом в Нью-Йорке, и Абнере Луима, изнасилованном ручкой от метлы. Речь идет о Родни Кинге.
И речь идет о горьком чувстве осады, в которой живут в афроамериканцы, об ощущении, что на них постоянно открыт сезон охоты.
И это мало кто замечает за пределами афроамериканского сообщества, и еще меньшее количество американцев все это волнует. Самые обычные люди, такие же, как вы, каждый день лишаются здоровья, материальных благ, свободы, возможностей, образования, презумпции невиновности, самой жизни - и при попытке говорить об этом, даже если вы задокументировали это в академических исследованиях и подкрепили его свидетельскими показаниями, люди не хотят слышать об этом, люди отвергают вас, отказывают вам, читают вам лекции о виктимизации белых, бранят вас за использование так называемой «расовой карты».
Они задушили протесты, предпочли молчание справедливости, приняв молчание за покой. И не беда, что иногда молчание кипит, как вода в закрытом горшке на сильном огне.
Никто не может мириться с бунтом. Это действие, обреченное на провал, действие, которое создает мимолетную иллюзию удовлетворения по высокой цене чужой собственности и жизни.
Но понимание этого не исключает возможности признания того, что гнев, который мы видим в Фергюсоне, не возник из ниоткуда, ни прибыл откуда-то полностью сформированным, когда Майкл Браун был застрелен. Это гнев людей, которым надоело терпеть.
Молчание, наложившееся на боль, невозможно бесконечно терпеть. Люди, которым больно, в конце концов, добьются, чтобы их услышали.
Даже еслиим приходится кричать, чтобы это произошло.
