Безответственность – это один из самых распространенных пороков современного Западного общества и большинства его членов. Безответственность родителей перед детьми, детей перед родителями, лидеров перед населением страны, граждан перед обществом, современников перед потомками. Типичный представитель либерального общества, воспитанный на его догмах, убежден, что его эгоистические интересы превыше всего, что смысл его существования – это удовлетворение его многочисленных потребностей и без особого усилия с его стороны. Такой индивид даже не чувствует элементарной ответственности перед самим собой, за свое физическое и нравственное здоровье, отдав их на откуп своим порокам и страстям. И более того, он требует, чтобы о его здоровье заботилось государство. А как же иначе? Предаваться разрушительным излишествам он имеет полное право, а отвечать за это должен кто-то другой. Идеологи социализма, разрушая традиционные основы общества, добились-таки атомизации его, побочным результатом чего явилось небывалое распространение эгоизма и безответственности населения, полного безразличия друг к другу. Конечно, очень удобно манипулировать сознанием такого населения: использовать голоса избирателей для бессрочного пребывания у власти и государственной кормушки, безнаказанно обманывать и обирать народ. Можно что угодно «лепить» из аморфной податливой людской массы. Но нельзя одного. Сегодня уже невозможно, как прежде, повязать всех чувством долга. Это чувство последовательно искоренялось, оно органически чуждо современникам. «Да и зачем оно?», - думают многие. Ответственность перед кем, перед чем? Ах, да! Все должны, по-видимому, нашему родному заботливому государству. Ну как когда-то, в Советском Союзе. Однако История показала, как эфемерно и недолговечно это чувство. Оно мгновенно испарится, как только истощится источник, из которого государство черпает средства для подачек населению. И тогда разгневанные и неблагодарные массы отступятся от ослабевшего государственного монстра и предадут его на смерть и разрушение, как это случилось с горбачевским СССР.
А вот призыв «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой...» сегодня не прокатит, какая бы сила темная ни грозила государству, в следствие полной утраты населением этого самого чувства долга. Правда подобное обстоятельство совсем не заботит Западную элиту, живущую одним днем. Безответственные, безвольные и безразличные к будущему своих стран, западные бюрократы давно уже предали государственные интересы и демонстративно следуют заведомо пораженческим курсом в океане международной политики.
Да, видимо, в мире действительно все встало с ног на голову, а плюс поменялся на минус! В долиберальную эру была распространена прямо противоположная тенденция насильственного внедрения в сознание народов гипертрофированного чувства долга перед своим родом-племенем в лице его вождей, перед иерархами церквей, руководителями сект, перед отцом- матерью, перед Отцом небесным. Легче всего это осуществлялось через навязывание человеку чувства изначальной вины перед Богом (первородный грех) и всеми теми, кому свыше была пожалована власть на Земле. Без вины виноватые, простые люди от рождения до смерти обязаны были кормить, обслуживать, защищать своих господ, смиренно неся свой крест. Это чувство долга нещадно эксплуатировалось сильными мира сего, и успешно использовалось ими в своих целях наряду с другими методами принуждения и насилия. Совершенно справедливая борьба народов за освобождение от навязываемого силой гипертрофированного чувство долга, закабалявшего свободу воли индивида, как всегда не смогла вовремя сбавить обороты и балансировать на достигнутых оптимальных результатах. Со временем, отклонившись далеко в противоположную сторону, она потеряла свой первоначальный благой смысл и приняла весьма уродливые формы. Но печальные последствия этих боев никак не могут отрезвить профессиональных борцов за свободу от всяческих нравственных пут, сделавших эту борьбу своей профессией и источником материальных благ.
И все же эти шараханья гигантского маятника не должны извратить благородное понятие «чувства долга» и отвратить нас от рассмотрения этого феномена, определения его сути и значения. «Долгом только вяжут. Лишь любовь побуждает человека к добрым поступкам», - примерно так высказалась героиня одного советского фильма. Здесь я бы уточнила. Навязать что-либо можно только человеку нравственно и интеллектуально незрелому. И делается это либо силой авторитета, либо под страхом наказания. И чтобы обеспечить относительный порядок в обществе незрелому человечеству были даны великими авторитетами Моисеем, Христом и другими нравственные ориентиры, возведенные в ранг обязательных для исполнения заповедей. Это было оправдано и соответствовало духу времени. Но поскольку они были фактически навязаны силой авторитета, а позже и силой принуждения, то несовершенная природа большинства людей внутренне восставала и поныне восстает против попыток обуздать ее стихии, время от времени все же выплескивающиеся за рамки нравственных табу, запретов и человеческих законов. И тогда человек, не сдерживаемый ничем, предстает во всей своей «красе», особенно в периоды социальных потрясений.
И вот на общем фоне человечества высвечиваются, иногда совсем незаметно для окружающих, личности, чей уровень развития вполне соответствует заданным высоким этическим требованиям настолько, что следовать им оказывается для них столь же естественно, сколь и приятно. Они интуитивно угадывают глубокий смысл этих заповедей и осмысленно принимают их. Подобные личности, а также те, кто уверенно движется в этом направлении, не нуждаются в принуждении или запугивании. Ими движет самостоятельно приобретенное, выстраданное чувство долга, их внутренний нравственный императив, этот показатель высокого уровня развития личности.
А в основе чувства долга лежит Любовь в высшем этическом смысле этого слова, так называемая безусловная Любовь. Она – основа всего в мире, основа самого мира. Она – суть самого акта творения, ибо творят любовью. Любовь объединяет всех творцов и сотворцов – это главная духовная скрепа. Любой творец любит свое творение, совершенствует его и защищает, а также трепетно и с пониманием относиться к творчеству других. Именно любовь естественным образом рождает чувство долга, заставляющее человека, полного любви, творить, трудиться, защищать, беречь, быть опорой кому-то или чему-то, быть верным. И как естественно для него не наносить ущерба, не брать чужого, и уж тем более не мучить и не убивать. И заметьте, все это без принуждения, без страха и упрека. Так истинная любовь через рожденное ею чувство долга вершит все добрые дела, то есть является основой и источником всех добродетелей.
Нельзя научить безусловной любви. Какими бы хорошими ни были учителя, они могут лишь помочь ученику научится. Взять способен лишь тот, кто может и хочет это принять. Невозможно насильно что-либо навязать, хотя можно заставить притвориться, что принял. О, сколько вокруг таких хамелеонов, внешне соблюдающих все приличия! Но только отвернитесь, и навязанное вами будет немедленно отброшено за ненадобностью. Только личный опыт, полный ошибок, преступлений и справедливой расплаты за них, может развить незрелую, темную личность человека, утончить его натуру и сделать ее более восприимчивой к высоким истинам. Только горький опыт научит любить. Умеющие безусловно любить не предают, не нарушают данного слова. Подобным людям стыдно бездельничать и жить за чужой счет. Чувство долга и собственного достоинства заставит их предпочесть любой честный труд жалкому прозябанию паразита. А сложные жизненные обстоятельства лишь шлифуют грани человеческой души, заставляя искать и находить достойнейший выход из них. Закаленный жизнью и просветленный любовью, такой человек редко впадает в депрессию. Ему чуждо стремление к смерти, к разрушению и саморазрушению. Ведь внутреннее чувство долга, рожденное любовью к миру, удерживает его, как поплавок, на Земле, покуда не завершена еще возложенная на него миссия.
Предвидя упреки в морализаторстве, с удовлетворением вижу в них подтверждение справедливости моих рассуждений о недоступности подобных идей людям, еще нуждающимся во внешнем цензоре и руководителе c кнутом в одной руке и пряником в другой.
