11 ноября российские войска заняли Лачинский коридор, соединяющий Армению с отколовшимся анклавом Нагорный Карабах. Их размещение стало первым шагом в реализации мирного соглашения, достигнутого Азербайджаном, Арменией и Россией за 2 дня до этого.
По его условиям Москва согласилась направить 2000 военнослужащих миротворческого контингента и создать 16 наблюдательных пунктов вокруг Нагорного Карабаха. Соглашение также подтвердило возвращение Азербайджану 7 районов вокруг Карабаха, включая Шушу (или Шуши, как его называют в Армении), его историческую столицу, после 6 недель боев с Арменией и самопровозглашенной республикой Арцах.
Хотя для президента Ильхама Алиева это соглашение стало важным достижением, Россия также добилась значительных успехов. Нагорный Карабах был единственным «замороженным конфликтом» на постсоветском пространстве, в районе которого не присутствовали российские военные. Это оставляло местным сторонам, Еревану и Баку, больше пространства для маневра. Азербайджан был также единственной страной на Южном Кавказе, на территории которой не было российского военного присутствия. Теперь все изменилось.
Новый статус-кво в Нагорном Карабахе напоминает ситуацию, которая сложилась в Приднестровье, сепаратистском регионе Молдовы, или в Южной Осетии и Абхазии, отколовшихся от Грузии, где Москва с самого начала выступала в роли посредника.
Война сыграла на руку Путину, ослабив позиции премьер-министра Армении Никола Пашиняна. Пришедший к власти в результате уличных протестов в апреле-мае 2018 года, бывший журналист очень хорошо вписывается в профиль «цветного революционера», которого Кремль рассматривает как угрозу.
Хотя Пашинян, по понятным причинам, никогда не оспаривал особые отношения Армении с Россией, он все-таки взялся за людей и кланы, связанные с Москвой. В начале этого года свергнутый бывший президент Серж Саргсян вместе с несколькими своими министрами предстал перед судом за коррупцию. Другой экс-президент, Роберт Кочарян, близкий друг Путина, предстал перед судом за жестокое подавление протестов в 2008 году.
В результате, попытки Пашиняна начать переговоры с Москвой, как до, так и во время войны, были по большому счету отвергнуты. В июле глава российской телекомпании RT и один из ведущих кремлевских пропагандистов Маргарита Симонян обвинила армянское руководство в антироссийской деятельности и заявила, что не стоит ожидать помощи от России в случае войны.
Сейчас, столкнувшись с народным гневом по поводу территориальных потерь, политическое будущее Пашиняна висит на волоске. Российское руководство не будет скучать по нему в случае его ухода. Прокремлевские СМИ сейчас трубят о роли России в охране армянских исторических памятников и защите людей на местах, что резко контрастирует с предполагаемыми неудачами Пашиняна.
Но важный вопрос, который волнует всех, касается Турции. В чем состоит ее позиция по Нагорному Карабаху? В конце концов, именно решение президента Реджепа Тайипа Эрдогана оказать значительную военную поддержку азербайджанцам перевернуло чашу весов.
В то время как Анкара опровергает сообщения о том, что сирийские боевики прибыли на линию фронта в Нагорном Карабахе, или о том, что турецкие офицеры, командовали азербайджанскими отрядами, турецкие беспилотники «Байрактар» нанесли серьезный урон армянам, уничтожив технику, в частности, танки российского производства, и нанеся значительные потери.
Ограниченное военное вмешательство действительно принесло некоторые политические выгоды. Турция заявила о своей роли ведущего игрока на Южном Кавказе. Она застригла врасплох страны Запада, включая США и Францию, членов так называемой Минской группы, занимающейся Карабахом от имени Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, которая теперь, кажется, не играет значительной роли.
Кроме того, согласованный в Москве коридор через территорию Армении к азербайджанскому эксклаву Нахичевань устанавливает прямой территориальный мост между Турцией и собственно Азербайджаном. Политические и торговые связи между двумя странами будут процветать, что было положительно воспринято большинством турецкой общественности.
Достижения, тем не менее, частичны. Турция стремится получить влияние на Южном Кавказе. Она хотела занять место за столом переговоров по урегулированию в Нагорном Карабахе вместе с Москвой, Баку и Ереваном и, возможно, организовать миротворческую миссию по образцу российско-турецкого совместного патрулирования в сирийском регионе Идлиб. Но этого не произошло.
Турция могла бы получить некоторую символическую роль в миротворчестве, например, направить наблюдателей при российских силах, но этим Москва будет заниматься единолично. Согласие Азербайджана принять российские войска - неудача Турции. По сути, Анкара отважилась забраться на территорию российского влияния и набирала очки. Турция вошла в предполагаемое «ближнее зарубежье» России, как это сделала Россия в 2015 году, вмешавшись в войну в Сирии. Однако, по крайней мере, на данный момент Москва взяла верх.
Пример Нагорного Карабаха в более широком смысле подчеркивает российско-турецкую динамику. Оба государства являются как партнерами, так и конкурентами в различных театрах: в Сирии, Ливии, на Южном Кавказе и Черном море, а также на Западных Балканах. Они усвоили свой урок и знают, как преодолевать разногласия и сосредоточиться на общих интересах. Объединение против Запада помогает держать под контролем взаимные конфликты. Но для Путина и Эрдогана это сложный баланс.
