Движение «Рок-Петроград» призвало владельцев радиостанций и музыкальных каналов игнорировать новый клип группы «Ленинград» под названием «В Питере — пить». По мнению активистов, творчество Сергея Шнурова не имеет отношения к русскому року.
В этот момент у меня упала челюсть.
Я уже привык, что идеалы есть у всех. И что их никак нельзя попирать. Что у всех свои психотравмы. У Милонова, у украинцев, у русского народа. Что борщ у нас, у русских, надо отнять, им, украинцам, отдать, радужные флаги порвать, космический корабль освятить. Ну и попутно, отняв, порвав и освятив, все запретить. Не ожидал только, что «запретить» будут требовать самые (по определению) свободолюбивые музыканты на свете — рокеры. Не какая-нибудь там попса (льдинка-льдинка, скоро май), а рок-музыканты, дикие люди, прыгавшие в толпу на протянутые вверх фанатские руки. Но вот дожил, сподобился!
Если вы еще не смотрели этот клип, то обязательно посмотрите. Он про нас.
Офисная крыса в мужском варианте, обматерившая всех в своей конторе и заснятая самим начальником на телефон (отличная деталь), увольняется к чертовой матери. Продавщица с неустроенной женской судьбой (а еще молода и любви хочется, и улыбка плывет по ярко окрашенным губам, пьянящая, мармеладная) плюнула на работу в магазине, где все одно и то же каждый день и просвета не предвидится. Экскурсоводша, замученная детским невниманием и чужими гаджетами, с которыми ей не соперничать, покидает свой Эрмитаж и вдруг взлетает, как птица. Пусть на секунду, неловко, чай, не девочка уже, в летах, но подпрыгнула, сделала пируэт.
Или, например, гаишник брошенный бандитами в речку, но выплывший оттуда, перерожденный. («Обещаю вам, вы войдете в воду, но выйдете из нее совсем другими!») Таксист-кавказец, не понятый навигатором. Словом, все жизни, все жизни, свершив свой печальный круг, не угасли. А шагнули в новый смысл и новое сияющее огнями большого города бытие.
Это почти библейская история.
Физик Джереми Бернстайн рассказывал однажды о поучительной во всех смыслах встрече физика Нильса Бора с австрийским физиком Вольфгангом Паули, которая случилась при посещении последним Колумбийского университета в 1958 году. Паули представил свою теорию (уж не знаю какую) почтенной публике, а Бор отнесся к ней скептически. Паули согласился, что на первый взгляд эта теория выглядит безумной, однако… Свое «однако» Паули не успел договорить.
Потому что Бор ответил ему примерно следующее: «Нет, дорогой товарищ Паули. Вся научная печаль в том, что ваша теория как раз не выглядит достаточно безумной. Чтобы быть истинной».
Этого Паули уже снести не мог. Он воздел руки к небу (потолку) и воскликнул, адресуясь к аудитории, видимо, притихшей: «Это моя-то теория не безумна? Нет, моя теория безумна достаточно!»
— Но не безумна в нужной мере! — парировал Бор.
Крику, я вам скажу, было! Так и стояли два знаменитых физика в лекционной аудитории университета с мировым именем и орали друг на друга, кто из них более не в себе.
Это тоже про нас.
Только ссоримся мы из-за другого. Кто более несчастен.
Я давно уже заметил. Вот сидят милые люди за столом. Хорошо одеты, пахнут тоже не козьим сыром. Все вроде у них есть. Но попробуй кому-нибудь из них сказать: «Вот все-то у вас, Юрочка, хорошо! Все тип-топ, все у вас всегда в шоколаде. Вам меня не понять. Вы никогда не были достаточно несчастным».
И все. Кирдык приятному вечеру.
— Я не несчастен? Я не знаю, что такое быть несчастным?!
И понеслось.
Уж не знаю, отчего это — от русской ли широты, российской ли многонациональной тоски, — но хочется нам бурной судьбы, больших печалей, какой-то мучительной червоточины. Пусть не сейчас и лучше не в будущем (этого-то все как раз боятся), но трагичного нашего прошлого мы никому не отдадим.
Несчастности нам, видишь ли, для полного счастья недостает.
Вот, собственно, про это и новая песня, и новый клип.
И в этом смысле Шнур, конечно, гений. Хотя нашлись уже люди, сказавшие, что никогда не видели в современной жизни настоящего гения (и это при том, что они видели меня! меня! неблагодарные эпилептики!). Что, дескать, в жизни своей, уже достаточно протяженной, они никогда ни одного гения не встречали. Потому что в присутствии гения сгущается воздух. Да-да, сгущается. Да что там воздух! Электричество, и то сгущается. Вот весьма одаренных людей они видели, «талантов от Бога» — тоже, а гениев — нет, не видали. Потому что, встретив, опознали бы сразу. Ибо тут невозможно мимо пройти.
Я в таких случаях всегда про Мандельштама вспоминаю.
В его дикое время много таких сокрушающихся мимо него, Мандельштама, прошло. И тоже не почувствовали сгущенного воздуха. Сгущенку, которую трескали, почувствовали, а вот мандельштамовского гения — нет. Бедняжки.
Впрочем, про Шнурова я, конечно, пошутил. Как и про сгущенное молоко, которое было изобретено только в 1956 году, а Мандельштам, как известно, умер в 1938-м. Никакой он, Шнуров, не гений. Просто очень талантливый, точно знающий свою цель и прицельно бьющий туда человек. Вернувший нам наконец через все эти чужие разноцветные блестки, гламурное шмотье и белозубые улыбки маленького человека с его раньше украденной, а сегодня еще и пропитой шинелью.
Николай Гоголь, Федор Достоевский, Антон Павлович Чехов, а теперь вот еще и он, Шнур. Так их и будут изучать в далеком будущем наши дети.
…Впрочем, теперь меня только одно интересует.
А что по этому поводу думает музыкант Юрий Лоза?
Дмитрий Воденников
