На минувшей неделе филадельфийский федеральный судья Пол Даймонд окончательно отказался закрыть дело 43-летнего бизнесмена Дмитрия Хардера, обвиняемого в подкупе ответственного сотрудника Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) и отмывании денег. Суд над Хардером, имеющим российское и немецкое гражданство и вид на жительство в США, теперь должен начаться 3 мая с. г.
По выкладкам прокуратуры, Хардеру теоретически грозят 190 лет лишения свободы. Он отрицает вину, а его защитники Иан Комиски и Стивен Лачин пытались убедить судью закрыть дело, но в этом не преуспели.
Среди прочего, адвокаты безуспешно оспаривали конституционность американского закона против дачи взяток за границей, нарушение которого вменяется их подзащитному.
Защита, однако, одержала важную победу, добившись того, чтобы Даймон исключил из материалов дела 6-страничный протокол допроса, которому ФБР подвергло Хардера еще 26 февраля 2010 года в нью-йоркском аэропорту им Кеннеди, куда он прилетел в тот день из Москвы. Это значит, что прокуроры не смогут предъявить протокол присяжным, которые будут решать судьбу Хардера.
Хотя Хардера допрашивали в 2010 году, его официально привлекли к суду лишь в январе 2015 года.
Начало процесса было назначено на март прошлого года. Он был отложен по просьбе защиты, попросившей дополнительное время на изучение доказательной базы обвинения, которую прокуратура по закону обязана ей предоставить.
Сотрудника ЕБРР, российского и британского гражданина Андрея Рыженко, в подкупе которого обвиняется Хардер, официально привлекли к суду лишь в 2012 году, хотя, как будет показано ниже, следователь ФБР спрашивал Хардера о нем в аэропорту еще за два года до этого.
Вместе с Рыженко к суду была привлечена его сестра Татьяна Сандерсон, работавшая в банке Standard Bank, куда Хардер якобы переводил ей для отвода глаз мзду, предназначавшуюся для брата. Оба отрицают вину.
Процесс Рыженко в лондонском суде Олд Бейли неоднократно откладывался и сейчас, по сообщению сайте GIR (Global Investigations Review), назначен на 8 июня с.г.
Это дело завязалось следующим образом. Как явствует из судебных документов, 8 февраля 2010 года в отдел по соблюдению правовых норм ЕБРР поступил анонимный донос о том, что один из сотрудников банка получал от Хардера взятки в обмен на поддержку ряда проектов. В доносе утверждалось, что взятки переводились на счета сестры этого сотрудника.
15 февраля 2010 года ЕБРР поставил в известность об этом отдел лондонской полиции по борьбе с коррупцией. 19 февраля сотрудники отдела связались с минюстом США и ФБР и информировали их об этих утверждениях. ФБР начало расследование. 26 февраля лондонская полиция арестовала Рыженко и его сестру и произвела у обоих обыски.
25 февраля 2010 года минюст США связался с нью-йоркским ФБР, сообщил его сотруднику Майклу Ди Каприо о том, что на следующий день в аэропорт им. Кеннеди 315-м рейсом «Аэрофлота» прибывает Дмитрий Хардер, и попросил снять с него показания.
Ди Каприо связался с пограничниками и попросил их сигнализировать ему о прибытии Хардера. Следователь, по его словам, в тот момент не имел понятия об этом деле, но ему обещали прислать из Вашингтона список вопросов, которые он должен был задать Хардеру.
Список содержал примерно 100 вопросов и был прислан Ди Каприо по электронной почте на следующий день.
Хардер, который возвращался из десятидневной поездки в Москву, Лондон и Баку, прибыл в Кеннеди вечером 26 февраля 2010 года. На паспортном контроле его известили, что с ним хотят отдельно побеседовать сотрудники таможенной и пограничной службы. У Хардера забрали паспорт, гринкарту и таможенную декларацию и отвели его в большой зал. Он прождал там минут 40-45. На вопросы ему отвечали, что «они едут».
Когда, наконец, в зал вошли трое мужчин в штатском, они представились и отвели Хардера в небольшую комнату с ксероксом и факсом. Это были Ди Каприо, который один задавал Хардеру вопросы, и два других следователя.
ФБР по давней традиции не пользуется на допросах записывающей аппаратурой. Поэтому Ди Каприо вел записи от руки и на следующий день их расшифровал.
Из стенограммы видно, что начал он издалека и сперва взял установочные данные. Хардер охотно их дал. Он родился в 1972 году, закончил МАИ, в первый раз приезжал в США в 2001 году, сейчас проживает в Хантингтон-Вэлли, штат Пенсильвания, с женой Софьей Москаленко, с которой он познакомился в Америке, и двумя детьми.
Жена, по его словам, работает психологом в министерстве внутренней безопасности в программе START. Хардер не помнил, что означает это сокращение, но сказал, что оно имеет отношение к терроризму.
Согласно сайту LinkedIn, Софья, которая родилась в 1976 году на Украине, после аспирантуры действительно работала, в 2008-2009 годах, научным сотрудником МВБ. Сокращение START означает «Исследования по терроризму и реакциям на терроризм», которыми Москаленко занимается в Мэрилендском университете. В 2007-2010 годах она работала в Национальной лаборатории Оук Ридж в Теннеси и, в частности, анализировала методы ведения допроса.
Следующая серия вопросов, заданных Хардеру следователем Ди Каприо, касалась его рабочей биографии, которая до Америки включала Германию, Англию и Люксембург.
Потом пошли подробные вопросы о консультативной компании Хардера Chestnut Consulting Group. Как утверждают прокуроры Восточного округа Пенсильвании, с помощью Рыженко она устроила финансирование ЕБРР российской и английской нефтегазовым компаниям и потом якобы отблагодарила его крупными суммами, переведенными его сестре Сандерсон.
На четвертой странице протокола допроса впервые появляется фамилия Рыженко, а на пятой упоминается и Сандерсон, с которыми Хардер, по его словам, был деловым партнером. Он удивился, когда в конце допроса Ди Каприо сообщил ему, что несколько часов назад оба они были арестованы в Лондоне, и сказал, что понятия не имеет, почему это могло случиться.
После окончания допроса Ди Каприо вручил Хардеру повестку, согласно которой тот должен был явиться 4 марта 2010 года на заседание большого жюри для дачи показаний.
Осенью прошлого года адвокаты Хардера потребовали, чтобы протокол допроса не фигурировал на его процессе, поскольку ФБР заранее не сделало ему «предупреждение Миранды», то есть не известило его, что он не обязан отвечать на вопросы и имеет право на адвоката.
Прокуроры в ответ заявили, что во время допроса Хардер не был под стражей и мог в любое время уйти домой, поэтому его не требовалось, как выражаются в американских судах, «мирандизировать».
Защита парировала, что допрос, проведенный в служебной зоне аэропорта, приравнивается к допросу под стражей, и судья Даймонд встал на ее сторону, отвергнув цитировавшийся нами документ.
Это облегчило положение защиты, но ненамного, поскольку доказательная база обвинения этим документом далеко не ограничивается. Адвокаты Хардера продолжают в поте лица копаться в присланных им прокуратурой горах компромата.
