Когда исход войны, за годы до ее фактического завершения, может решиться в течение нескольких часов, участники сражения обычно редко это осознают. Именно такая ситуация сложилась на севере Франции в мае 1940 года.
В тот момент Адольф Гитлер мог нанести британцам такое сокрушительное поражение, что они вряд ли бы смогли от него оправиться. Но Гитлер колебался. Его танковые корпуса – быстрые подразделения, прикрываемые бронетехникой – прошли как нож сквозь масло оборонительных рубежей во Франции и Бельгии и загнали британских солдат на небольшой клочок земли в районе французского порта Дюнкерк.
Но тогда, 22 мая, танковое наступление остановили приказом сверху. То же самое произошло еще раз 23 мая. Историки не один десяток лет спорят, почему это произошло, и кто отдавал приказы.
Очевидно, что если бы танки продолжили наступление в те дни, они бы столкнули противостоящие им британские и французские войска в море. Вместо этого силы союзников получили достаточно времени, чтобы эвакуироваться с пляжей Дюнкерка в ходе масштабной операции, которую весьма живописно воссоздал режиссер Кристофер Нолан в фильме «Дюнкерк».
За 12 дней до прекращения танковой атаки Уинстон Черчилль стал премьер-министром. Его позиция, как и позиция Великобритании в целом, была шаткой. Без успешной эвакуации остатков Британского экспедиционного корпуса (БЭК), Черчилля могли легко обойти его коллеги, стремившиеся разобраться с Гитлером.
Лишь немногим мировым лидерам выпадала возможность успешно выйти из столь сложной ситуации, как это удалось Черчиллю в те майские дни. В 1945 году, перед лицом неизбежного фиаско, Гитлер пожаловался, что в 1940-м он дал Черчиллю «рискованный шанс», а тот в свой черед не ответил взаимностью.
Гитлер неверно истолковал действия Черчилля или просто воспринимал ситуацию, исходя только из своих интересов. 28 мая, беспомощный король Бельгии капитулировал, Черчилль написал в телеграмме: «Наша единственная надежда – победа, и Англия никогда не выйдет из войны, ни при каких условиях, пока Гитлер не будет побежден или наша страна не перестанет существовать».
Тем не менее, Гитлер и многие из его окружения знали, что часть ведущих политиков и представителей аристократии в Лондоне занимали, мягко говоря, не столь принципиальную позицию. Движение в поддержку политики умиротворения Гитлера в надежде на то, что британцы и немцы не были естественными врагами, развилось задолго до начала войны и в 1940 году цвело пышным цветом. Его сторонники считали, что Британию ждет неминуемое поражение, и что заявления Черчилля были скорее работой на публику, чем продуктом благоразумия.
Что же происходило на полях сражений в Бельгии и Франции?
Спустя несколько дней беспорядочного отступления, БЭК удивил немцев 21 мая, начав контрнаступление при помощи танков и артиллерии на подступах к городу Аррас, на севере Франции.
Это контрнаступление, судя по всему, обескуражило человека, который впоследствии стал одним из самых умелых командующих танковыми войсками, генерала Эрвина Роммеля. Он пожаловался своему командиру, фельдмаршалу Герду фон Рундштедту, что его 7-ю танковую дивизию атакуют «сотни танков противника». На самом деле, у британцев было лишь 74 танка, лишь 16 из которых были танками нового поколения, способными эффективно противостоять бронированным монстрам Роммеля.
Но психологический эффект неожиданного сопротивления оказался более мощным, чем сами танки британцев. Фон Рундштедт при поддержке Гитлера остановил танковое наступление на Дюнкерк и приказал сначала разобраться с сопротивлением в Аррасе.
Затем в 8 часов вечера 23 мая еще один немецкий командир предупредил фон Рундштедта, что другие танковые дивизии так быстро продвигаются через Бельгию и Францию, что артиллерия за ними не успевает. Он предложил остановить движение танков, чтобы артиллерия могла их догнать. Фон Рундштедт снова с согласия Гитлера приказал приостановить движение танковых соединений на 36 часов, до 25 мая.
Именно эта вторая пауза спасла солдат БЭК. Она позволила британцам создать линии обороны между портом и пляжами Дюнкерка и немецким авангардом. Гитлер, сам того не осознавая, дал британской армии столь необходимую ей передышку. Два приказа о приостановке наступления стали результатом того, как немецкие генералы воспринимали положение на поле боя. Точнее, насколько неверно они себе его представляли. Приказ возобновления танкового наступления поступил только вечером 26 мая.
Тем не менее, за день до этого, 25 мая, британцам в очередной раз неимоверно повезло. Небольшой британский патруль, продвигавшийся по сельской местности, заметил приближающийся штабной автомобиль немцев. Британский сержант, из вооружения у которого был лишь пистолет, выстрелил в машину и убил водителя. Машина остановилась, находившийся в ней немецкий офицер выпрыгнул из нее и сбежал. Но он забыл свой портфель, в котором находился подробный план наступления немцев в Бельгии и удара по Дюнкерку. Британское подкрепление немедленно перебросили в район планируемого наступления.
Несмотря на всю драматичность эвакуации из Дюнкерка, Черчилль не спешил заявлять о победе, вырванной из пасти поражения. «Войны не выигрываются при помощи эвакуаций», - предупредил он 4 июня.
То, что происходило на полях сражений в Бельгии и Франции, вызывало серьезную озабоченность. Самым удивительным образом Дюнкерк стал кульминацией длительного военного противостояния, которое без всяких прикрас продемонстрировало культурную силу и слабость стран, принимавших участие в боевых действиях.
Британскую армию неудачно возглавляли представители старшего поколения, воспитанные в привычках имперского правления. Они и не думали о том, как сильно военная тактика и технологии развились после Первой мировой войны. Военная карьера давала все привилегии классовой системы и привлекала не самых умных представителей аристократии. Большое количество старших офицеров оказались неспособными вести своих солдат в бой и в итоге их отправили по домам. Это, по крайней мере, позволило быстро продвинуться по службе молодым военным, некоторые из которых привнесли свежий взгляд на будущие сражения.
Состояние командования французской армией отражало возраст и усталость общества, раздираемого политической коррупцией и волнениями в обществе. В результате, за военным поражением последовало установление малодушного вишистского режима, возглавляемого 84-летним маршалом Петеном. Гитлер созвал французских генералов в тот же железнодорожный вагон, где немцы капитулировали Франции в Первой мировой. Текст капитуляции состоял из нескольких унизительных фраз. Его согласовали довольно быстро. Всего за 6 недель Франция проиграла войну и утратила свободу.
В Германии к войне относились как к науке, а к армии – как к академии. Первым делом после прихода к власти, Гитлер занялся перевооружением. Он совместил профессионализм старой прусской военной машины с вооружением нового поколения. Британцы изобрели танк, но именно немцы научились использовать его более эффективно. В тылу они все еще использовали лошадей для транспортировки, но на передовой применяли грозное оружие и поддерживали танковые дивизии с воздуха.
Их единственным препятствием был Гитлер, который считал себя гением войны. Его командиры, такие как фон Рундштедт, всегда умело давали Гитлеру понять, что он внес свой вклад в их победы. При этом они боялись его реакции на поражения.
В начале июня, когда уцелевшие корабли флотилии, отправленной в Дюнкерк, вернулись в свои гавани, высокопоставленный британский генерал отметил: «Я до сих пор не возьму в толк, как это боши (немцы) позволили нам эвакуировать БЭК. Почти невероятно, что нам это удалось, несмотря на бомбежки и обстрелы».
Черчилль знал, что его армия разбита. В ее рядах ощущалась нехватка личного состава, ее командованию требовались возрастные перестановки. Но Дюнкерк быстро приобрел ореол народного мифа, совпадавшего с шекспировскими рассказами о национальной стойкости и славе. Сознавая ценность подобных суждений для боевого духа, премьер-министр не стал противиться настроениям, царившим в обществе.
В тот момент в частном порядке он получил секретный план эвакуации правительства и членов королевской семьи, а также драгоценностей короны и трона для коронации «в некую часть заморских владений Империи».
Он тут же отверг эту идею, написав в тайной аналитической записке: «Я считаю, мы должны сделать так, чтобы они пожалели о том дне, когда решат вторгнуться на наш остров».
Информационная служба 7days.us
