Частичное эмбарго Европейского союза на российскую нефть имеет больше политическое, чем экономическое значение. Введение мер против танкеров или страхования было бы гораздо более разрушительным для рынка.
Спустя несколько недель политических препирательств 30 мая все 27 стран блока, наконец, согласились запретить закупки российской нефти. Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан - головная боль ЕС и приятель президента России Владимира Путина - до сих пор держался в стороне. По прогнозам, к концу года поэтапное эмбарго затронет около 90% всего импорта российской нефти в страны блока, при этом Венгрия, Словакия и Чехия, как ожидается, смогут воспользоваться исключением для поставок по трубопроводам.
«Мы хотим остановить военную машину России и сократить финансирование российского военного потенциала», - заявил председатель Европейского совета Шарль Мишель.
Звучит неплохо, но на самом деле запрет скорее переориентирует, чем сократит экспорт российской нефти.
Запрет ЕС на сырую нефть, если это просто запрет на импорт сырой нефти, по сути, удлиняет линии поставок.
Россия будет продолжать продавать нефть. До конфликта она экспортировала около 5 млн баррелей в день, в основном в Европу. После начала вторжения объем ее экспорта был относительно стабильным и составлял около 4 млн баррелей в день, причем больше нефти отправлялось в Индию и Азию. Многие европейские покупатели, соблюдающие собственные санкции, уже переориентировались на американских и африканских поставщиков по мере истечения сроков контрактов.
Эмбарго лишь поднимет цены. Утром 31 мая нефть марки Brent выросла до двухмесячного максимума в $119 за баррель, чему способствовал запрет ЕС и ожидаемый рост спроса в связи с ослаблением локдаунов в Китае. После вторжения в Украину неопределенность на и без того напряженном рынке привела к росту цен, смягчив падение объемов российской нефти, даже если она продавалась со скидкой около $30 за баррель.
Чтобы оказать более значимое влияние на российский экспорт, Европа может предпринять дополнительные меры. Москва в значительной степени полагается на европейских страховщиков и грузоотправителей при транспортировке своей нефти по всему миру, поэтому ограничение этих услуг значительно затруднит ее продажу.
Но запрет на предоставление услуг также нанесет ущерб судоходным компаниям Греции, Кипра и Мальты, а мировые цены вырастут еще больше, что ослабит удар по денежным потокам Москвы и усугубит кризис стоимости жизни потребителей. Дополнительное предложение со стороны нефтедобывающего картеля или Ирана может облегчить давление, но это маловероятно. Вторичные санкции, подобные тем, что были применены к Ирану, влекут за собой аналогичную дилемму.
Ученые, экономисты и некоторые официальные лица выдвинули в качестве ответа на этот вопрос некий ценовой предел или тариф, который позволит сохранить предложение российской нефти на рынке, ограничив при этом доходы, поступающие обратно в Москву. Детали варьируются, но основная идея заключается в создании коалиции покупателей, которые будут приобретать российскую нефть по цене ниже рыночной. Создание коалиции и управление ею будет непростой задачей. Кроме того, Россия может предпочесть не участвовать в ней, хотя прекращение добычи нефти может привести к дорогостоящему или даже необратимому истощению ее нефтяных запасов.
Самым прямым способом сокращения доходов Москвы было бы сокращение потребления энергии. Как правило, на это нужно время, но некоторые быстро реализуемые изменения могут дополнить меры в условиях сдержанного нефтяного рынка. По данным Европейской комиссии, снижение температуры обогрева помещений в ЕС на один градус Цельсия позволит сократить потребление газа на 10 млрд кубометров. По данным Международного энергетического агентства, снижение ограничений скорости на автострадах на 10 километров в час в странах с развитой экономикой сэкономит около 400,000 баррелей в день.
В обычное время изменить поведение потребителей сложно, но есть прецеденты коллективных действий в чрезвычайных ситуациях. Во время Второй мировой войны огородики во дворах, так называемые «сады победы», обеспечивали около 40% продуктов в США в 1943 году. Европейские домохозяйства, стесненные высокими счетами за электроэнергию и потрясенные войной в Украине, могут оказаться удивительно благодатной почвой.
