Словно кошка, умело падающая на четыре лапы, русский иммигрант за границей осваивается удивительно легко, и подавляющее большинство нашей эмиграции исправно трудится и материально преуспевает. Несомненно, тому причиной высокий уровень образования вкупе с природной смекалкой и опытом выживания в самых крутых условиях, от Заполярья до развитого социализма. Если вы соскучились по русским пьяницам, то на Брайтоне вашу ностальгию снимет, как рукой. Районную публичную библиотеку, облюбованную русскими бомжами, то и дело от них лихорадит, и выносы тела с помощью полиции там не редкость. Помимо русских алкашей, загадочным образом прибитым к местным берегам, а также армии пожилых граждан, сидящих на пособии по бедности, которые многие из них величают «пенсией», существует прослойка тех, кто не вписывается в американский менталитет с его культом успеха и умением налаживать отношения с людьми, беспрерывного восхождения по ступеням карьерной лестницы, вершина которой скрывается в заоблачных высях. К ним применим имеющий широкое хождение вопрос: «Если ты такой умный, то почему ты такой бедный?»
Американцы неразрывно связывают ум и практическую смекалку. Между тем еще Фазиль Искандер разграничил «большой» и «маленький» ум. «Он обожал лимонад. И хотя он был сумасшедшим, понимал выгоду. Мальчик много раз задумывался над этим и решил, что понимание выгоды вообще не требует большого ума». (Ф. Искандер. «Человек и его окрестности»). Математик Перельман, Диоген и Сократ, несомненно, обладатели большого ума. Что касается ума маленького, то здесь я за многих великих не поручусь. В любом обществе находятся люди, желающие вести маргинальное существование, углубиться в свою нишу и там заниматься тем, чем им угодно, будь то выпиливание лобзиком или сочинение стихов, главное – делом, не приносящим им никакой материальной выгоды, а то и просто убыточным. Среди них могут быть лентяи и бездельники, но могут – и увлеченные своим делом энтузиасты. Они могут быть умны, эрудированы, проницательны, глубоки, то есть по всем признакам обладатели большого ума, но – вот незадача! – не желающие или не умеющие переводить свои умения в нужное для материального преуспевания русло. В Америке жить подобным образом сложнее, нежели в незабвенные советские времена, когда большинство советских служащих получали условную зарплату и условно работали, а диссиденствующие подавались в дворники и кочегары. В России непрактичное существование и равнодушие к материальному всячески поощрялось окружением и властями, а тех, кто более остальных заботился о собственном благосостоянии и изыскивал нестандартные способы обогащения (как то подпольный цех, страшно сказать, бизнес!), клеймили обывателями и сажали за решетку. Помимо влияния коммунистической морали, тому виной и традиционное русское сознание с его презрением к материальному изобилию и разнообразию, и чувство вины за обретенное богатство, присущее русскому купечеству, которое они пытались искупить через благотворительность. Все это было век назад и, казалось, прочно позабыто, но все же существуют определенные архетипы, которые не искоренишь, не вытравишь из народной души.
В русском народном сознании соображения выгоды и практичности оттеснены на задний план. Зато на первом месте «удаль молодецкая», зачастую бессмысленная. Можем ли мы представить героя немецкого или английского фольклора, которому бы приказали: «поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что»? А любимого героя, который бы лежал на печке и с печки бы отдавал приказы? Как пишет Татьяна Толстая, «И щука, и Золотая рыбка давно служат русскому человеку, ибо он живет в сказке, во сне, на кудыкиной горе».
Интересно, что в народном фольклоре, где побеждает Иванушка-дурачок и Емеля-лентяй, любимые героини – трудолюбивы, прилежны и смиренны. Уж если русскому мужику дозволялось валяться на печи и дурака валять, то женщинам надо было делом заниматься, хозяйством. Вспомним Царевну в пушкинской «Сказке о Мертвой Царевне и о Семи Богатырях», кроткую Падчерицу в сказке «Морозко». Чем не пример осуждаемого на Западе сексизма, когда женская модель поведения предполагала смирение, скромность и трудолюбие, а мужская – удальство и безделье? Женщины наделялись и большей мудростью и всеведением, будь то злые героини (Баба Яга), либо добрые (Василиса Премудрая, Царевна Лебедь). А Ивану, извечному герою сказки, выпадала удача чаще всего по принципу противоположного, исповедуемого христианством, где «хромые внидут в Царствие небесное». Так и Иванушке-дурачку удача, любовь красавицы, богатство, в общем, Happy End.
Но вернемся из сказочного мира русского фольклора на американскую почву. Итак, маргиналы, чудаки, чудики, как угодно их называйте, «из наших» - явление редкое, но все же существующее. Они лишены амбиций. Русские женщины либо жалеют их, либо презирают и гонят из дому, так как не хотят терпеть нахлебников. Впрочем, эти герои, лишенные героического начала, выпадающие из контекста времени и места, не всегда лишены источника дохода. Они могут работать, тянуть свою лямку в какой-либо конторе, заниматься делом, которое ниже их уровня способностей, за небольшую плату и никуда не стремиться, ни на что не претендовать в этом мире, охраняя свое собственное драгоценное душевное спокойствие как некое сокровище. Несомненно, помимо народной русской ментальности, которая влияет на психологию скорее на уровне подсознания, чем сознания, у этих людей существуют психологические барьеры и препятствия. У кого-то – заниженная самооценка, у кого-то – напротив, завышенная. Я знакома с одним молодым человеком, который с образованием бакалавра и будучи способным на большее, предпочитает работать секретарем в офисе. Нежелание сдвинуться с мертвой точки и что-то изменить, инерционность поведения и мышления... Поле самоутверждения у них находится вне карьеры. Чудаков-одиночек хватает и среди американцев. Для иммигрантов же такое поведение менее типично, во всяком случае для первого поколения иммигрантов. Для них, жаждущих самоутверждения на американской почве, немыслимо следовать прихоти при выборе профессии и совершенно не думать о грядущем заработке.
Семейным людям сопротивляться давлению времени и обстоятельств труднее, нежели одиноким. Многие женщины, которые, как правило, легче адаптируются к новой обстановке и начинают трекать по-английски в силу неистребимой социальности, начинают поглядывать на своих мужей свысока. Одна из причин частых разводов среди иммигрантов – переворот в семейном распределении ролей. Тут-то отношения и проходят еще одно испытание на прочность брачных уз. Известен сценарий, когда жена пилит мужа за отсутствие денег, а непрактичный хлебает пиво и в ус не дует. Или: жена – творческая личность, порхающая в эмпиреях, а муж трудится, не покладая рук. Кстати, ума в обеих случаях может не доставать ни той, ни другой стороне, хотя уж очень они у них разные, эти умы. А вот вам, пожалуйста, третий вариант: практичные муж и жена работают, как маленький военный заводик, «без божества, без вдохновенья». Тоже тоскливо...
Некоторые добившиеся материального благосостояния иммигрантки обладают завышенным уровнем притязаний. Зачем им какой-то недотепа с небольшим заработком? Опасаясь посадить себе на шею великовозрастного дитятю-мужа, они рискуют остаться одинокими. Но это уже другая тема. А вот многие дети иммигрантов, выросшие на новой, плодородной почве, начинают рассуждать по-другому. Им уже подавай интересные профессии. Кто хочет учиться на кинорежиссера, кто на искусствоведа, кто вообще мечется от одной профессии к другой. Признаться, и я была в шоке, когда моя дочь однажды объявила, что хотела бы учиться на режиссера. Что ж, сказала я, это благородное безумство я финансировать не в состоянии. К счастью, дерзкая одумалась. Можете считать меня презренной материалисткой и обывательницей, но в данном случае я рассуждаю как большинство наших родителей: свои прихоти пусть дети оплачивают сами. Отчасти такая логика следует американской методике воспитания: каждый поступок влечет последствия. Сама жизнь заставляет нас расплачиваться за все: низкий ум, высокий – всем достанется...
