В Западной Европе дуют недобрые ветра, и успех Национального фронта на местных выборах во Франции - лишь один из признаков. От Греции до Великобритании, от Швейцарии до Нидерландов растет общественный гнев: на иммигрантов, считаемых оккупантами и паразитами; на государство, якобы беспомощное или безразличное; на Европу, носительницу всех зол.
Реакционные движения и партии эксплуатируют этот гнев, ссылаясь на старые обиды, национальные и этнические, и искушая избирателей рискнуть и подбросить дров в костер нового конфликта.
По иронии, Европа была построена на памяти о двух ужасных мировых войнах и нацистском варварстве. Зверства, совершенные Третьим рейхом, как предполагалось, предостерегут континент от идеологий ненависти и отторжения. Но сегодня события разворачиваются таким образом, что именно на этой почве и растет реакционное мировоззрение.
Война памяти пронеслась по всей Европе. Ее формы могут радикально отличаться, но все они чем-то схожи: ее жертвы лишены индивидуальности. «Жертва европейского монстра» - пишут про голландского лидера Герта Вилдерса, который считает, что исламу не место на континенте. «Жертва массовой иммиграции» это Швейцария. «Жертва еврейского лобби» - говорят про французского комика Дьедонне и его сторонников, как будто признание Холокоста, так или иначе, противоречит признанию существования работорговли. Воспоминания, которые должны стать «цементом для строительства нации» и защитой от всех форм расизма, вместо этого становятся оправданием конфронтации.
Не имея четких целей, загнанная в тупик экономическим кризисом, нынешняя Европа кажется беспомощной перед лицом этого консервативного радикализма, который превращает национальные и этнические идентичности в редукционистский миф. «Иммунная система», возникшая после войны ради борьбы с ксенофобией, расизмом и антисемитизмом, рушится, или, во всяком случае, больше не функционирует с той же идеологической эффективностью.
В Западной Европе, спустя более шести десятилетий после окончания Второй мировой войны, напоминания о преступлениях нацистов, рискуя потерять свое значение, свелись к бесконечной риторике о «Больше никогда» во имя некоего гипотетического «долга памяти». Нет здесь согласования с проблемами общества, объятого страхом перед угрозой упадка.
Давайте не будем считать эти кризисы идентичности не заслуживающими внимания. Одной из причин войны в Югославии была пропаганда о Косово, проводимая Слободаном Милошевичем. Это столкновение продолжается и сегодня. В Боснии и Герцеговине, старшеклассники учат историю своей страны в соответствии с «этническим происхождением» - сербским, хорватским и боснийским – и все три школьные программы присваивают статус «жертвы» каждая своей нации. И здесь скрывается горькая ирония: за последние 20 лет Европа дает несколько сотен миллионов евро на трибуналы для наказания лиц, совершивших преступления на территории бывшей Югославии, чтобы судебная истина могла восстать против отрицания. А студенты обучаются раздельно, что увековечивает корни этого конфликта.
Конечно, пример Боснии и Герцеговины специфичен. Но он подчеркивает, что столкновение памяти наций может завести в опасный тупик, привести к дроблению национальной идентичности и, возможно, ухудшению отношений между общинами. Войны в бывшей Югославии показывают, что худшее всегда возможно. Сегодня задача заключается в том, что необходимо учитывать растерянность, завладевшую европейцами, выступая против «войны памяти» и весьма реальных опасностей, что она несет с собой.
