Все августовские выходные солдаты патрулируют французские пляжи. Ходили даже слухи об изоляторах типа Гуантанамо для тысяч подозреваемых в терроризме. Премьер-министр предложил прекращение иностранного финансирования мечетей.

В настоящее время более крайние меры были отклонены правительством, но то, что они всплывали, лучше всего говорит о том, что творится сейчас во Франции, пытающейся найти решение проблемы своей безопасности. Учитывая близость президентских выборов, разгорелись очень бурные дебаты: как страна должна реагировать на террористическую угрозу? Сможет ли она сохранить свое неприятие к радикальным изменениям в своей судебной системе и жить с мрачным знанием о дальнейших нападениях?

Фатализм, который овладел страной, до сих пор отчасти объясняется тем, что Франция выделяется среди всех целей исламских экстремистов. Ее собственные граждане зачастую сами совершают эти теракты. Ее мусульманское меньшинство является крупнейшим в Европе - по оценкам, это 7,5 процента населения – и незначительная его часть держит страну в страхе.

Этот факт дал правительству ограниченный набор решений этой проблемы, если не считать превращение страны в государство-твердыню, подобную Израилю, чего не хотят ни правые, ни левые.
Правительство уже взяло на себя более широкие полномочия в плане надзора и содержания под домашним арестом в ситуации чрезвычайного положения. В настоящее время требования зайти по этой дороге еще дальше проигрывают воззваниям защищать гражданские свободы.

Власти уже отменили такие крупные мероприятия, как Брадери де Лилль, возможно, самый большой в Европе блошиный рынок, который по традиции устраивают в северном городе Лилль в сентябре каждого года. Но после убийства преподобного Жака Амеля во время мессы в Сан-Этьен-дю-Рувре в Нормандии 26 июля призывы к ужесточению мер от правоцентристских политиков быстро прекратились. Даже критика судьи, отпустившего молодого человека, который впоследствии совершил убийство в Нормандии - Аделя Кермиша, неудавшегося потенциального джихадиста – никак не повлияла на то, как решаются связанные с терроризмом судебные дела.

В марте прошлого года судья проявил сочувствие к молодому человеку, который утверждал, что отказался от попыток доехать до Сирии и просто хочет остаться дома. Трое членов апелляционного суда согласились с мнением своего коллеги, решившего освободить Кермиша, несмотря на протесты прокуроров.

Оказалось, что Кермиш лицемерил (в исламе это называется такийя). Французский премьер, Мануэль Вальс, велел судьям теперь быть осторожнее. Но он тоже не стал сомневаться в вердиктах французской независимой судебной системы.

После долгого сезона полицейских рейдов, арестов и бесконечных парламентских дебатов о том, как противостоять угрозе, никто, даже ультраправый Национальный Фронт, всерьез не рассматривает более навязчивое присутствие полиции в повседневной жизни граждан.

В средствах массовой информации за последние три недели обсуждались по меньшей мере три различных модели государственной безопасности для Франции: Израиля, США и Алжира, который проводил кровавую 10-летнюю репрессию исламистского повстанческого движения в 90-е годы ценой тысяч погибших или «пропавших без вести». Все они были отклонены.

«На кону стоит существование республики, - сказал Вальс в интервью французской газете Le Monde на прошлой неделе, отклоняя требования к усилению репрессий. - И наш щит - демократия».