Какой русский не любит красивой жизни? Чтобы дом из каталога, жена, сбежавшая с конкурса красоты, стол, на зависть «Метрополю». Словом, сделайте мне красиво! Помните, как еще живя в Союзе, мы иногда листали толстые каталоги, разглядывая, словно дикари, одежду, утварь, мебель да мало ли чего в придачу! Живя в Америке, мне в голову не приходит тратить время на них. Толку-то! Жизнь слишком полна заботами и слишком коротка. Наши люди, однако, от прежней скудной жизни отходят с трудом и все норовят пускать пыль в глаза заносчивой дочери – Вандербильта ли, Трампа ли – все едино. Под вкусы нашей клиентуры русские владельцы бизнесов строят рестораны с мраморными стенами, от которых несет загробным холодом, а новенькие кухни сияют, подобно кабинету хирурга, потому что избалованные жены в них не готовят. Кухни созданы все для того же гламура, так, дескать, положено.
И шубы, и бриллианты, и очки, в дужки которых вкраплено нечто блестящее, хотя и не столь драгоценное, и свежий маникюр (все ж легче накрасить ногти, чем регулярно следить за своей фигурой). Словом картина ясна!
Если уж займутся сочинением стихов, то непременно захотят, чтобы книжечка была издана пошикарнее, бумага побелее, в эпиграфах чтобы мелькали афоризмы из сочинений классиков, а в стихах чтоб плавали некие туманные образы из ряда («дурак не поймет, умный скажет: так надо»), на задней стороне обложки чтобы красовались высказывания восторженных друзей, а сама поэтесса сияла наманикюренной и перепедикюренной неземной красотой на тех, кто отважится купить ее творение или кому она соизволит его подарить. Желательно затем устроить балет по мотивам туманной поэзии, а еще лучше, чтобы со сцены шел дым, а костюмы подтанцовщиков были выложены блестящими камушками. Словом, гламур да и только!
Если наши женщины, выходя на улицу, обливают себя флаконом духов, надевают какой-то супер-дупер оригинальный наряд типа юбка-штаны, комбинезон с декольте или немыслимой раскраски сарафан, мало что скрывающий от любопытствующих взоров, то многие американки, наоборот, плевать хотели на свой внешний вид, причем иногда до такой степени, что их становится искренне жаль. Иногда встретишь такую – тьфу, прости господи, да женщина ли это? И помады многие из них не употребляют, в то время как нашим нужна не просто помада, а с блеском, не просто розовая, а непременно перламутровая!
Скажете – сатира? Сгущаю краски? Если и сгущаю, то самую малость. Извольте, разжижу. Многие американки вообще не задумываются о стиле: кроссовки с длинной юбкой, пышные телеса обтянуты одеждой на пару размеров меньше, джинсовые шорты-порты, напоминающие трусы, словом, ума палата!
Наши думают, что у них есть вкус, когда надевают босоножки на носки или упаковывают себя сверху до низу во все джинсовое. А то и в кожаное, вызывающее в памяти призраки комиссаров 20-х годов, тьфу три раза, снимается зараза! Типичные американцы о вкусе в одежде особенно не задумываются: лишь бы чистая была. Как сказал поэт, им «кроме свежевымытой сорочки...» Далее по тексту-лесенке. Поносил один разок и сказал довольно! – мигом в стиральную машину! К домашнему гламуру интеллигентные американцы в основном тоже равнодушны. В квартирах образованных людей чувствуется своеобразие их обитателей без оглядки на постороннюю публику. Тем более что в гости американцы приглашают не так часто, предпочитая встречаться в кафе, ресторанах, барах и других местах общего пользования. Зачем стараться и наводить порядок дома, когда можно этого счастливо избежать?
Офисы русских врачей блистают вычурным вкусом их хозяев, как будто часы с кривыми стрелками, искусственные фонтаны и картина с таинственной надписью «Жизнь рыбы полна опасностей» призваны поднять профессиональный статус их обладателей.
Что есть гламур? Идеал или пугало? Всего-то представление предмета с его улучшенной стороны, делающее его более презентабельным. Вроде макияжа, как говорится, попытки нарисовать на своем лице другое, более красивое и товарное. Чего ж тут дурного? Вполне естественно, когда женщина хочет выглядеть покрасивее и помоложе и обстановка в доме уютна и элегантна. В самом желании ничего зазорного нет, но то, что вызывает насмешку – это подражательность, вкусовая и стилевая несамостоятельность, приводящая к однообразию образцов, претендующих на уникальность. К красоте стремятся все, но многие останавливаются на мыльных операх, бессознательно отвечающих их эстетическим потребностям. Дело даже не в пресловутой погоне за модой, а в скудости воображения, неспособности подходить критически к своей персоне и неумении видеть себя со стороны, то есть в отсутствии рефлексии. Ведь самое удивительное в людях, стремящихся производить внешнее впечатление, то, что они себя со стороны или вовсе не видят, или видят образ, нарисованный ими же и обязательно в позитивном свете. Этим эллочкам щукиным и в голову не приходит, что их потуги могут быть забавны, а сила влияния на окружающих (то, что американцы называют clout) явно преувеличены. Самих себя они воспринимают молитвенно серьезно и по этой причине самоиронии лишены. Бывает забавно наблюдать, как все-таки многие наивные зрители покупаются на антураж и внешний лоск, не умея критически воспринимать действительность. Не каждому дано увидеть, что король голый. Надо уметь отойти от ситуации немного, чтобы не быть одураченным.
В каких-то моментах то, что я называю «гламуром», смыкается с китчем. Китч вообще-то по происхождению немецкое слово и означает предметы искусства для массового потребителя, отличающиеся либо излишней сентиментальностью, либо показушной яркостью.
Как в 1939 г. писал теоретик американского неоавангарда Клемент Гринберг, «Китч – это подменный опыт и поддельные чувства. Китч в своих изменениях следует стилю, но при этом всегда остается равным себе. Китч – воплощение всей той фальши, что есть в современной жизни». На мой взгляд, современное искусство почти утратило ориентиры, отказалось от своего языка и, по сути, сливается с китчем. Пройдитесь по залам современного искусства, того же Museum of Modern Arts в Нью-Йорке. Кроме произведений начала 20-го века там смотреть не на что. Лужа на полу, являющаяся частью инсталляции. В нее, помнится, надо было подливать ежедневно воду, борясь с испарениями. Вот вам и антигламур вкупе с антиискусством.
Поведенческий китч встречается на каждом шагу. Поэтесса, снимающая о себе фильм, где она изображается эдакой полуобнаженной наядой, плещущейся в озере, – это, простите, китч. А есть еще и полная самодеятельность, когда несамостоятельные художники перерисовывают чужие картины едва ли не по квадратикам, как это делал один из недавних американских президентов, и при этом претендуют на похвалы и признание. Художественно-самодеятельная возня наших эмигрантов – это тема в теме. Цирк зажигает огни! Добро бы, они просто развлекались, что полезно для здоровья вроде бега трусцой. Так ведь они морочат голову всем вокруг своими достижениями, на что-то претендуют, куда-то лезут, заводят правдами и неправдами знакомства с единственной целью – протащить свои откровенные средние произведения. Как говорят, «наглость – второе счастье!» Можно, конечно, пролезть в храм искусства через буфет, но разве не стыдно, что по гамбургскому счету предъявить-то особенно нечего... Стремясь быть притчей на устах у всех!
Стремление к прекрасному похвально, стремление к показному блеску и успеху – пошло. Как говорил Набоков в своей лекции «Пошляки и пошлость»: «У русских есть, вернее, было специальное название для самодовольного величественного мещанства — пошлость. Пошлость — это не только явная, неприкрытая бездарность, но главным образом ложная, поддельная значительность, поддельная красота, поддельный ум, поддельная привлекательность».
Есть над чем задуматься, не так ли?
