(Продолжение. Начало в №1154)

Поблагодарив старика, я вышел на улицу. За бывшим Южным вокзалом подошел к железнодорожным путям. Но где переход? Пришлось пролезать под вагонами. За железной дорогой оказался на Карповской улице. По ней поднялся к Холодной горе. И, наконец, увидел узенькую улицу Бабушкина. Через фанерную калитку с номером 12 зашел в небольшой двор. Впереди стоял большой кирпичный дом с деревянной лестницей, ведущей на второй этаж, а левее, поближе - побеленный домик с двумя окошками. Постучал в двери домика. Вышла невысокая пожилая женщина со смуглым усталым лицом:

- Мальчик, ты к кому?

- Я, Изя Трабский, из Полтавы. Ищу родственников Таборинских.

- Ой,- всхлипнула женщина и бросилась меня обнимать. - Значит, ты - сын Абраши! А я двоюродная сестра твоего папы, Аня. Как я рада. Заходи!

Через кухню я вошел в небольшую комнату: стол с четырьмя стульями, буфет, большая кровать и старый, видавший виды диван. Из-за ситцевой занавески выглянула и бесшумно подошла ко мне худенькая девочка лет шести, с заостренным носиком и такими же, как у ее мамы, грустными карими глазами.

- Познакомься, - сказала тётя Аня, - это моя младшенькая Лиличка. А сын Абраша где-то гоняет в футбол. Ты же знаешь, - продолжила хозяйка,- как сейчас «любят» еврейские имена Абрам, Абраша? По метрике мой сын Абрам, но соседи и товарищи его называют Аркадием.

- Но мой папа всю жизнь носит имя Абрам, - похвастался я. - Он даже Абрам Абрамович. И гордится, что носит имя своего отца. Его и раньше все уважали, и сейчас уважают!

- Ну, это же твой папа! Таких, как он, теперь осталось немного…

Пока на кухне закипал чайник, хозяйка рассказала, что ее муж - красноармеец Самуил Коган - погиб на фронте. За него Аркадий и Лиличка получают крохотную пенсию. Сын в этом году окончил седьмой класс и на днях поступил в машиностроительный техникум. Если не будет лениться и получит стипендию, жить нам станет легче. Думаю, когда вы встретитесь, обязательно подружите.

- Но ваша фамилия Коган, а я ищу Таборинских, - некстати ляпнул я.

- А они - рядом, - тетя Аня кивнула на окно, - вон в том кирпичном доме. И живут не так бедно, как мы. Я тебя к ним отведу. Но сначала попей с нами чаю.

Лиля поставила на стол тарелочку с печеньем. За чаем хозяйка рассказала, как она из Харькова с двумя малыми детьми уезжала в эвакуацию, как они намучились в «телячьих» вагонах с пересадками по дороге в Узбекистан. Там, в кишлаке, собирая хлопок в страшную жару, она сильно заболела. Но, когда освободили Харьков, больная повезла детей в родной город. Сколько ей с братом Липой пришлось хлопотать, чтобы выселить занявших их дома при немцах. Сейчас в жилищной конторе она работает уборщицей.

Поблагодарив за чай, я  с тетей Аней вышел во двор.

- Липа, - с порога закричала тётя, - встречай гостя!

На балконе показалась очень полная женщина в цветастом халате:

- Чего разоралась, Аня? Какие еще гости?

- Посмотри сюда: из Полтавы приехал сын Абраши Трабского.

По недовольной гримасе толстухи я почувствовал, что меня здесь не ждали. А ведь папа обещал дать телеграмму дяде Липе, что я к нему заеду. За толстухой появился рыжий коренастый мужчина в майке и пижамных брюках.

- Вот тебе, Липа, сюрприз, - показывая на меня, жена прокричала мужу.

- Значит, ты приехал, Изя? Да, Абраша о тебе писал, - с досадой высказался дядя. - Ну, раз приехал, поднимайся, заходи - познакомлю с сыновьями...

Тётя Аня, увидев, как меня встретили Таборинские, махнула рукой и с возмущением захлопнула за собой свою дверь.

По лестнице я поднялся на второй этаж, дядя (он выглядел старше отца, ниже и гораздо толще) пожал мне руку, а перед тем, как входить в дом, предупредил, чтоб снял и оставил в прихожей ботинки.

То, что я увидел, было полной противоположностью нашей полтавской комнате и бедной комнатушке тети Ани. Дядя провел меня по большим светлым комнатам с добротной мебелью и коврами. Просторная столовая с большой люстрой, спальня родителей, у каждого сына комната с письменным столом. А острый запах жареного мяса с луком из кухни напоминал о готовящемся обеде.

Знакомясь с троюродными братьями Мишей и Ильей, по выражению их лиц я почувствовал полное пренебрежение ко мне. Миша, высокий, полный и холеный студент первого курса политехнического института, как и его брат, упитанный восьмиклассник Илья, не проявили никакого желания узнать что-то обо мне и тем более рассказать о себе. Правда, Илья сходу предложил сразиться в шахматы. Но, чтоб не опозориться, я отказался: только недавно научился различать и расставлять фигуры на шахматной доске. А Миша, видимо, завсегдатай местного оперного театра, прервав разговор со мной, стал напевать знакомую мне по радио арию Каварадосси из оперы Пуччини «Тоска»:

Мой час настал!

И вот я умираю.

Но никогда я так не жаждал жизни,

Не жаждал жизни...

Когда дядя Липа спросил меня, у кого в Харькове остановился, я понял, что здесь мне ни пообедать, ни переночевать «не светит», и выпалил:

- У тёти Ани!

-Правильно, - одобрил мой выбор «гостеприимный» дядя. - И, пожалуйста, не забудь, что завтра приезжает твой отец. Приходи в 11 утра. Поедем на вокзал встречать.

Я попрощался и спустился во двор. Ко мне подошел худющий, смуглый, длинноносый мальчик с черно-жгучими глазами.

- Так вот ты какой, мой брат из Полтавы, - сказал он, - будем знакомы, Аркадий! 

Наверное, его мама обо мне все рассказала. Поздоровались. А по тому, с каким достоинством он представился, я понял, как он гордится своим новым положением студента. А я вытаращился на него, не как на сверстника и дальнего родственника, а как на парня, который смог совершить что-то значительное в жизни...

- Я рад, что нашёл брата, - ответил я. - Надеюсь, что теперь мы не потеряем друг друга.

Тётя Аня спросила, обедал ли я у Таборинских. Я сказал:

- На обед не пригласили...

- Вот и хорошо, - обрадовалась она. - Как только Лиля принесет хлеб, мы вместе пообедаем.

Хозяйка накрыла стол старенькой скатертью, а Аркадий надел сорочку. Запыхавшись, вбежала Лиля и отдала маме авоську с буханкой серого хлеба. Все сели за стол. Поели горохового супа и картофельного пюре, присыпанного свежим укропом, запили вишневым компотом.

После обеда тетя Аня предложила:

- Я закрою ставни, вы отдохните на диване, а мы с Лиличкой посидим во дворе.

Аркадий возмутился:

- Неужели мой брат приехал к нам в гости, чтобы днём спать? Ты Харьков хорошо знаешь? - спросил он меня.

- Помню клуб Карла Маркса, где в сорок первом году мы прятались в бомбоубежище, и ещё Южный вокзал. А вчера вечером с приятелями немного погуляли по Свердлова.

- Считай, братеник, ты ничего не видел. А сегодня куда хотел бы пойти?

- До войны я знал, что в Харькове была детская железная дорога. Если она цела, интересно посмотреть на её, и ещё на ваши знаменитые «небоскрёбы» - Госпром и Дом Проектов.

- Сейчас же пойдем! Всё тебе покажу!

Услышав это, тётя Аня предупредила, чтобы мы ни в коем случае не лезли под вагоны.

Продолжение следует