Сказ про то, как одна идея построила свой мир
Иногда сочувствуешь грубым материалистам, чья жизнь протекает в бездушном, холодном мире косной материи, разбавленной бессмысленно шевелящейся животной массой. Их высокомерный разум, как «случайное» и уникальное порождение слепой игры природы, фатально одинок во Вселенной. Их планета, «случайно» создавшая предпосылки к возникновению жизни, бессмысленно несется по своей орбите наперегонки с убитыми космическим холодом или пылающими нестерпимым жаром космическими телами, следующими вечными, неизвестно кем намеченными, маршрутами. А вокруг, непонятно откуда берущий начало и неизвестно куда утекающий, мир со своими, кем-то установленными, законами. Царства животных и растений, рассматриваемые как проявление «случайно» зародившейся жизни из неживой материи, были без зазрения совести восприняты гордым носителем разума как по праву принадлежащая ему собственность, весь смысл существования которой есть удовлетворение потребностей своего властителя. «...Поэт, ты царь, живи один!..» И тотальное экзистенциальное одиночество материалиста в мире его идеи неизбежно выливается в своеобразный коллективный маниакально депрессивный психоз, где стадия возбуждения представлена в виде маниакальных тщетных поисков во Вселенной братьев по разуму, параллельно порождающих современные легенды и мифы о пришельцах из Космоса; а стадия депрессии знаменуется низвержением в пучину глубокого разочарования бессмысленностью жизни и отчаяния, балансирующего на гране суицида. Изредка до больного сознания доносятся сведения о современных научных гипотезах и даже экспериментально доказанных теориях, призванных рассеять мрак мучительного неведения, со всех сторон обступающий этот мир, данный нам в наших ощущениях. Но они мало, что способны изменить в жизни узника крепости, возведенной его же грубо материалистическим мировоззрением, ибо неизменно трактуются в пользу этого самого мировоззрения. Религиозно исповедуемые догмы первичности материальной Вселенной, спонтанности и случайности зарождения жизни откладывают неизменный по своей примитивности отпечаток на объяснение феноменов происхождения религий и верований народов, государств и их законов, семьи, понятий о морали и нравственности. Эти объяснения признаются единственно верными и обсуждению не подлежат. Все гениальные находки человеческого ума призваны доказывать справедливость грубо материалистических аксиом. А научные теории безжалостно деформируются и препарируются во имя торжества идеи. Ярким примером может служить история с теорией Ч. Дарвина о естественном отборе на основе внутривидовой изменчивости, объясняющей замечательное свойство организмов приспосабливаться к постоянно меняющимся условиям внешней среды и успешно в ней выживать. Эта теория была подтверждена многолетними наблюдениями натуралистов, практикой искусственного отбора, многочисленными научными экспериментами и новейшими открытиями в области генетики. Грех не воспользоваться таким добром в целях подтверждения грубо материалистических догм и придания им флера научности. Теории придали глобальный масштаб, и она была решительно преобразована в Эволюционное учение, якобы объясняющее возникновение новых более сложных видов жизни, развивающихся из предыдущих, путем накопления в них вновь приобретенных свойств. Так было построено и «научно» «удобрено» эволюционное древо жизни. Более того, опираясь на фальсифицированную теорию, идеологически заинтересованные интерпретаторы замахнулись на «научное» обоснование незыблемой догмы материализма, а именно идее спонтанного зарождения жизни из неживой материи. Это учение, сначала выдвинутое, как научная гипотеза, и скоропалительно объявленное теорией, таковой отнюдь не являлось, поскольку страдала отсутствием фактов, подтверждающих ее. Такими фактами могли бы стать переходные формы, знаменующие момент перехода от одного вида к другому. Как ни «пытали» палеонтологию, сколько ни занимались фальсификациями и подтасовками, а фактов до сих пор так и не получили. А ученых, сомневающихся в возможности спонтанного зарождения жизни, в факте естественного эволюционного перехода одного вида в другой и в перспективе найти тому подтверждение, становится все больше и больше. Но прогрессисты не позволят себе отказаться от такой выгодной для себя интерпретации замечательной теории Дарвина и признаться в ее идеологической подоплеке, так как это выбьет солидную сваю из-под здания их псевдотеоретических построений. И вот они объявили очередной крестовый поход против всех сомневающихся в незыблемости «теории» эволюции, казалось бы, так долго и надежно служившей основой их мировоззрения. А травля еретиков – это уже дело техники.
Развращенные властью апологеты грубого материализма глухи к веяниям времени, даром что зовут себя прогрессистами. Более того, все новое, непривычное их уху и подрывающее их идеологические устои, пугает их, вызывает раздражение и гнев, если не удается его удачно загнать в свои идеологические рамки. Все достижения современной науки, культуры и искусства, все феномены социальной жизни по старинке толкуются ими как результаты броуновского движения элементов материи, череда случайных удачных или досадных совпадений. Победившая сегодня идея грубого материализма, как и все идеи, ищущая своего максимального воплощения на Земле, создает свой, специфический грубо материальный и, увы, бездуховный мир. Армия ее фанатичных последователей под водительством авторитетных идеологов, обличенных светской властью, и при содействии активных идейных проводников-властителей умов, моды и настроений толпы, настойчиво внедряют гнилые догмы стареющей идеи в молодые головы обитателей нового мира. Не желая делить свою власть над умами с иными рациональными идеями, она бдительно следит за соблюдением чистоты своего учения. Сама, будучи родом из духовного мира идей, идея грубого материализма пуще огня боится любого намека на духовное и идеальное, что абсолютно непереносимо грубо материальному ее естеству. Подобно своим фанатикам-прогрессистам, ненавидящим породивший и вскормивший их мир, чурающихся его традиций и сознательно разрушающих его основы, идея грубого материализма отрицает идеальный мир и низвергает все, что является отражением его на Земле: идеалы любви, верности, чести; образ идеальной семьи, идеальной дружбы. Таким образом, изолирует свою паству от влияния идеального, во все времена служившего маяком для странствующих по бушующему морю материальной жизни. Трезвая мысль невозможности достижения идеального в мире ловко трансформируется утверждение о бесполезности самого стремления к ней, что на руку обленившейся публике. Девальвируются этические и эстетические понятия, разрушаются основы культуры речи. А для пущей надежности на неокрепшие головы льется поток пошлости и грубости, лицемерия, лжи и цинизма. Растормаживаются самые низменные инстинкты, среди которых особое значение для идеологии имеет хищный инстинкт групповой травли неугодных ей смельчаков, посягнувших на устои. Все сказанное отражает один лишь пример феноменальной по своему цинизму трактовки понятия духовность, выраженной воинствующим атеистом и грубым материалистом Александром Невзоровым, со смаком сославшимся на своего любимого классика Толкиена: «Духовность – это газ, который выделяют попы из разных бородатых отверстий». Одним махом он опошлил и глупо упростил понятие духовности и очередной раз классическим приемом повязал его с попами, вечными символами мракобесия извращенной религиозной идеи. Далее «великий мыслитель низвергает с пьедесталов всяких там искателей истоков духовности, нравственности и морали, предав анафеме Достоевского и Толстого, а также всю классическую литературу. «Почему надо употреблять продукт, у которого явно закончился срок годности?», вопрошает он под дружные овации нерадивых школьников, впрочем, несколько озадаченных продолжением речи мэтра: «Духовность – это незнание астрономии и астрофизики, это полное невежество в вопросах молекулярной биологии, физиологии, структурной геологии». Да, впечатляет! Только что-то смутное всплывает в памяти: «мысль продуцируется мозгом, как желчь вырабатывается печенью». Товарищ явно застрял на стадии вульгарного понимания физических и физиологических феноменов, давно уже пройденной и забытой взрослеющей наукой. Странно, что забыл добавить классический и убойный аргумент: «Гагарин в космосе побывал, а Бога там не видел!»
Так прогрессивные когда-то тенденции здорового материализма, в мрачные времена всевластия церковных догм вставшие на защиту загнанной в подполье науки, триумфально прошествовавшие через эпохи Возрождения и Просвещения, и познавшие сладость безраздельной власти над умами, сегодня все чаще приобретают уродующие их природу образы, требующие лжи фальсификаций и прочих косметических ухищрений, чтобы замаскировать свою старческую ригидность, грубость и примитивность.
