На минувшей неделе, 9 ноября, исполнилось 26 лет со дня падения Берлинской стены - события, ставшего символом окончания Холодной войны. На самом деле физически стена простояла еще больше года - ее активный, не на уровне отколупывания кусочков на сувениры, демонтаж начался уже после объединения Германии, которое состоялось лишь 3 октября 1990-го. Горбачев, которого многие и тогда, и даже сейчас по невежеству считают чуть ли не архитектором германского единства, поначалу активно этому объединению противился, хотя и пытался подталкивать Хоннекера к декоративным реформам, какие проводил он сам в СССР, и с той же целью - дать народу «выпустить пар» и такой ценой спасти коммунистическую диктатуру. Твердолобый Хоннекер подталкиваться не желал и потому вылетел из своего кресла раньше Горбачева, чей режим, как мы помним, протянул аж до августа, а формально - до конца декабря 1991-го, и если формальная дата окончания Второй мировой войны - 2 сентября 1945-го (фактически она закончилась 15 августа), то формальной датой окончания Холодной (которую ряд публицистов трактуют как Третью мировую войну) следует считать 25 декабря 1991-го, когда над Кремлем был спущен флаг советской империи. (Тогда нам казалось, что это не просто день окончательной капитуляции СССР, но и день победы свободной России - как же наивны мы были, пытаясь противопоставить голове гидры ее же туловище...)
Впрочем, дата 9 ноября тоже по-своему примечательна, особенно в контексте германской истории. Это еще и главный идеологический праздник национал-социализма – «Девятое Одиннадцатого», годовщина «пивного путча». Само собой, никто специально не подгадывал так дату, когда под давлением массовых протестов руководство ГДР (уже не хоннекеровское) фактически разрешило свободный выезд в ФРГ, и ликующая толпа прорвала Позорную стену, как ее называли на Западе (в то время как официоз коммунистической ГДР именовал ее «антифашистским валом»). Просто «бывают странные сближенья» и забавные совпадения.
Тем временем за два дня до нынешней некруглой годовщины «окончания Холодной войны», 7 ноября (тоже, согласитесь, дата примечательная!) глава Пентагона Эштон Картер выступил на военно-политической конференции в мемориальной библиотеке Рональда Рейгана (место и имя тоже хорошо ложатся в контекст) с речью, которую фактически можно считать объявлением новой Холодной войны. На самом деле, разумеется, эта война идет уже давно, Россия начала новую конфронтацию с Западом еще при Ельцине, пытаясь - по неизбывной своей манере всегда становиться на сторону любого зла - спасти национал-социалистический режим Милошевича (и если кому-то нужна формальная дата начала новой Холодной войны, то можно считать таковой 24 марта 1999-го – «разворот Примакова над Атлантикой»); позже, правда, Путин попытался отмыть свои изрядно уже замаранные кровью чеченской войны ризы крокодиловыми слезами соболезнований жертвам терактов 9/11 (опять эти числа 9 и 11, да) и снова задружиться с Америкой на почве «совместной борьбы с исламским терроризмом». Но хватило его ненадолго. Вскоре антизападная риторика снова вернулась в российскую внутреннюю политику, слова «наши западные партнеры» превратились в эвфемизм врага, а недобитую еще либеральную оппозицию стали обзывать «шакалящей у иностранных посольств» (кстати, не припомню ни одной акции российских либералов, которая проводилась бы у западных посольств; такие акции проводили исключительно представители прокремлевских, проимперских, просоветских движений). Вновь отросшая голова изрядно усохшей и одряхлевшей, но не утратившей злобности гидры плевалась ядовитой слюной то в страны Балтии, не желавшие восторгаться русскими оккупантами («освободителями от фашизма» вроде партизана Кононова, бросавшего в огонь беременных женщин), то в другие государства Восточной Европы, готовые участвовать в натовской программе ПРО (о эта умилительная логика погромщика, который желание соседа поставить на свою дверь замок воспринимает как «недружественный акт» и чуть ли не прямую агрессию!), то в Японию, не теряющую надежды вернуть отнятые у нее острова (два из которых, между прочим, СССР обещал вернуть еще в 1956-м). Во всем этом не прослеживалось никакой формальной логики - понятно, что всякое государство может (и должно) отстаивать свои интересы, которые не всегда совпадают с интересами даже его ближайших партнеров, но с чего бы это «новой демократической России» с таким упорством впрягаться за мертвый Совок, возмущаться чисто оборонительными мерами соседей, если она не собирается на них нападать, и бояться НАТО, если известно, что ни НАТО, ни вообще развитые демократии никогда не нападали на демократические страны (а вот на диктаторские как раз бывало)? Впрочем, искренне недоумевать по этому поводу могли лишь те, кто действительно не понимали, что перед ними все та же самая гидра, качественно не меняющаяся даже не с 1917-го, а, как минимум, с Ивана III (уничтожившего последний островок русской свободы - Новгородскую республику), и даже ее новая голова с несмываемым следом КГБшного околыша на плешивом лбу - на самом деле не такая уж и новая. Но, как ни поразительно, таких непонимающих оставалось великое множество (причем на таких постах, где это означает полную профнепригодность), и даже нападение на Грузию в 2008-м (готовившееся, кстати, задолго до), казалось бы, не оставившее уже никаких сомнений, к массовому прозрению не привело. Холодная война продолжалась в одни ворота, Россия уже нагло, в открытую захватывала территории союзников Запада, а ее все еще мягко журили, пускали в приличное общество G8 и рассуждали о равной вине агрессора и жертвы. А ведь если бы все, что делается сейчас, было сделано тогда - новых войн, развязанных кремлевским недофюрером, можно было избежать.
Тем не менее, потребовалось два года войны России против Украины (поскольку мы рассуждаем в контексте Холодной войны, отсчет следует вести даже не с вторжения в Крым, а с начала антимайдановской пропагандистской вакханалии), чтобы уже не отдельные сенаторы и публицисты, а правительственные чиновники высших рангов признали очевидное. Правда, даже тут с оговорками - в речи Картера прозвучало «мы не стремимся к холодной, не говоря уж о горячей, войне с Россией» - но «не стремимся» не значит «не ведем». Если же отбросить дипломатические экивоки, в речи Картера все четко: Россия - главный враг, агрессор и угроза миру, ее преступления, вроде бы сходившие ей с рук в прошлые годы, не забыты, и США примут все меры для защиты своих союзников и стабильности на планете, включая модернизацию своего ядерного арсенала и разработку таких видов оружия, о которых вслух говорить не стоит. Даже если последнее - такой же блеф, как «программа СОИ», напомним, что в прошлый раз он сработал блестяще. И не сработать не может: Россия уже втянулась в смертельную для себя гонку вооружений (об этом свидетельствуют и слова, и действия Путина) и будет втягиваться в нее все глубже. Кстати, главной угрозой объявляет Россию и новая стратегия нацбезопасности Великобритании.
Вступив в новую Холодную войну - а точнее, признав наконец реальность - мы должны помнить, что, во-первых, Холодная война, увы, далеко не всегда холодная: Корея, Вьетнам, Афганистан (и много более мелких) - это все конфликты прошлой Холодной войны. Но, во-вторых - что враг сейчас гораздо слабее. А в-третьих и в главных - что она выигрывается технологическим, экономическим, моральным превосходством, но в первую очередь - твердой политической волей. Примечательно, кстати, еще одно совпадение, на сей раз фамилий. Джимми Картер слишком верил в «разрядку», и Империю Зла сокрушил тот, кто пришел вслед за ним. Хочется верить, что и нынешний обамовский Картер, при всем уважении к нему как к харвардскому профессору - лишь предтеча нового Рейгана.
