Проблема солидарности в протестном движении в условиях послекрымской России
Аннексия Крыма и создание террористических образований произвела переворот не только в отношениях путинской России с миром, в котором страна стала изгоем. Не меньший, а, пожалуй, что и больший переворот произошел внутри страны.
То, что лежит на поверхности – «крымский 86%-й консенсус» - это довольно обманчивый блестящий фасад, созданный, по большей части, имперской истерикой путинского телевизора.
За фасадом идет сложный многовекторный процесс размежевания внутри общества и власти. Путину после Крыма стало вообще наплевать на экономику, поскольку ставку в решении проблемы сохранения власти он окончательно сделал на имперский угар. Отсюда нарушение того баланса между сислибами и силовиками, который составлял основу путинской власти в первые 15 лет. Открытая атака на экономический блок правительства в государственных СМИ, прежде всего в эфире главного государственного телеканала Россия-1, ведется с яростью, напоминающей травлю троцкистско-зиновьевского блока в советской прессе накануне первого московского процесса 1936 года. Показательные задержания и уголовные дела против Белых и Улюкаева по уровню жестокости до тогдашних процессов недотягивают, но «линию партии» обозначают не менее четко.
Сислибы и вся европейски ориентированная часть политической, экономической и культурной элиты в силу своей бесконечной трусости, естественно, не способна на какие-то решительные действия. Никакого публичного «раскола элит» в обозримом будущем не произойдет и условный «Кудрин» в обозримом будущем больше не выйдет ни на Болотную, ни на Сахарова. Но волна «крымского единства» вынесла на поверхность такую субстанцию, что от ее запаха затошнило даже привычных ко многому, прожженных политиканов. Нахождение в одной связке с Хирургами, Стариковыми, Мединскими и нынешним Михалковым стало проблемой для многих.
Симптоматичен ответ Никите Михалкову первого вице-спикера Совета Федерации Николая Федорова по поводу того доноса на Ельцин-центр, который Михалков сделал во время своего выступления на парламентских слушаниях, где он рассказал, что в Ельцин-центре растлевают граждан и отравляют детские души. В открытом письме Федоров не церемонится и как какой-нибудь Сотник или Пионтковский тычет Михалкова носом в его 20-летней давности холуйство в отношении Ельцина, и говорит о том, что «мастер кино теперь осваивает новое ремесло изгнания бесов».
Другая линия переформатирования путинской власти проходит через его главную опору, через силовые структуры. При всем отвращении к органам МВД в их нынешнем (да и в прошлом) состоянии, в функциях этих людей изначально заложено служение общественному благу. И при всей гнилости системы, правопорядок в стране на каком-то минимальном уровне поддерживается. И именно МВД в результате послекрымской реформы силовых структур понесло максимальный урон, став слабее, чем даже в определенные периоды советской власти, когда милиция была ослаблена и почти напрямую подчинялась «старшему брату», которого в те времена ласково называли «соседи».
За счет ослабления МВД невероятно усилились две структуры, которые изначально не имеют никаких позитивных общественных функций, а служат исключительно для охраны режима, а точнее для сохранения у власти лично Путина. ФСБ и Росгвардия, две громадные армии, предназначенные исключительно для борьбы с собственным народом, фактически выведенные из системы государственного управления, и замкнутые на подчинение одному физическому лицу, создают громадный дисбаланс в этой сфере. Сотрудники ущемленного и униженного МВД, естественно, не выйдут завтра на улицы, но внутри этой структуры недовольство неизбежно будет нарастать. Путин непременно получит внутри МВД скрытых врагов, подобно тому, как унижая, подвергая многочисленным реформам и сокращениям советский КГБ, Ельцин получил в этом ведомстве серьезную латентную оппозицию, мечтающую о реванше и в нужный момент этот реванш произведшую.
К этим группам нынешних лоялистов, которые имеют латентный оппозиционный потенциал, можно добавить всю без исключения академическую науку, которую накрыли плитой ФАНО, значительную часть творческой интеллигенции, в чьи творческие планы не входит согласовывать свои сценарии и тексты с «Божьей волей» и «Офицерами России», а также большую часть бизнеса, зажатого между сокращением потребительского спроса, растущей «административной рентой» и всевозможными «ночами длинных ковшей», периодически учиняемыми все тем же начальством.
Все вышеперечисленные группы по инерции включают в «путинское большинство», и в этом качестве они «чужие» для людей, которые не приемлют путинский режим, открыто объявляют об этом и на этом основании считают себя оппозицией. И до поры до времени это будет так оставаться. «Оппозиция интересов» и «оппозиция ценностей» никогда не совпадает полностью, более того, при разделении на «свой-чужой» на основе ценностей мы получим картину общества, совершенно иную, чем при разделении на основе интересов. К примеру, электорат «Выбора России» в 1993 году в значительной степени состоял из научно-технической интеллигенции, той самой, которая оказалась наиболее пострадавшей социальной группой после реформ Егора Гайдара, уступая по снижению своего уровня жизни лишь пенсионерам. Ценности свободы оказались сильнее групповых интересов. Нынешний период дает массу обратных примеров, когда ценности прячутся в задний карман, уступая интересам.
В оппозиции после Крыма произошло кардинальное переформатирование в координатах «свой-чужой». Вряд ли кто-то из участников белоленточного движения 2011-2012 годов сегодня назовет «своим» Илью Пономарева, сыгравшего главную роль в очередном фильме-доносе НТВ, где называет Форум свободной России в Вильнюсе «каспаровской сходкой», и утверждает, что «в будущем за Навального уже никто не будет выходить». Сергей Удальцов, который из тюрьмы радостно приветствовал аннексию Крыма, скорее всего не будет считать «своими» большинство тех, кто еще 4 года назад стоял с ним на трибуне и заседал в Координационном совете оппозиции.
Переформатирование не означает только размежевание оппозиции, и ее дальнейшее раздробление. Есть мощный интеграционный фактор. Это нарастание репрессий. По данным «Новой хроники текущих событий», опубликовавших 10.12.2016 свежий список политзеков в России, их рост с мая 2014 года составил 178% и на сегодняшний момент составляет 256 человек. В тюрьме идеологические разногласия и расхождения по вопросам тактики протеста довольно быстро нивелируются. Виктор Давыдов в колонке «Широта и долгота», опубликованной на «Гранях.ру», рассказывает, как украинский националист Артур Кольченко отдает лишние брюки русскому националисту Владимиру Кудряшову, выловленному в ЛНР и этапированному в «Матросскую тишину».
Воздух из России уходит довольно медленно, но неотвратимо. Многие этого в суете не замечают, пока нехватка кислорода не коснется лично. В виде запрета спектакля, или отъема бизнеса, или уголовного дела за перепост вполне невинной статьи. По мере сужения пространства свободы, углубления экономического кризиса и нарастания репрессий, увеличиваются шансы на то, что граница между «своими» и «чужими» будет подходить все ближе к стенам Кремля. Этот вариант развития событий не осуществится автоматически, для его реализации потребуются немалые усилия тех, кто не хочет, чтобы их дети состарились при Путине, а внуки жили при таком же режиме.
