Человечность вождя проявляется по-разному. Например, в сравнении с его свирепыми слугами, пехотинцами, мастерами культуры и в таких обстоятельствах, когда он оскорблен, а они жаждут мести. Государственная дума в ответ на хамскую выходку иноземного журналиста требует ввести жесткие санкции против целой страны, в которой он живет. Пехотинец заявляет, что "случившееся следует расценивать в качестве тщательно спланированной мерзкой акции", осуществленной заграничным начальством, и предлагает, если обратное не будет доказано, "через три дня закрыть все дороги и тропы" в эту страну. Песнопевцы из группы "Ласковый май" сообщают, что больше никогда туда не поедут.
А потом к микрофонам направляется он, президент России Владимир Путин, оплеванный грузинским журналистом Георгием Габунией в прямом эфире телеканала "Рустави-2". Президент выходит к репортерам для того, чтобы ответить на один-единственный, в сущности, вопрос: про Грузию. Мол, что вы, Владимир Владимирович, думаете о "беспрецедентных словах в ваш адрес" и "когда определитесь с решением" ввести эмбарго против Тбилиси.
Отвечать он будет долго.
Сперва в шутливом ключе. В том духе, что на екатеринбургском форуме, посвященном высоким технологиям, о Грузии говорить не приходится – не доросла еще. Потом кратко даст понять, что его никак не задели беспрецедентные слова телеведущего. После, углубившись в прошлое, припомнит грузинам, как нехорошо они вели себя по отношению к абхазцам и осетинам – в 20-е годы минувшего века, при Сталине и при Саакашвили, которого неожиданно назовет по имени-отчеству. Напоследок же, указав на то, что нынешние "антирусские, антироссийские настроения раздуваются в Грузии теми людьми, которые либо не знают свою историю, либо ее игнорируют", он уделит некоторое время и инциденту с Габунией.
Выяснится, что журналист, конечно, "подонок", как его еще до Путина нарекли и Кадыров, и Разин, и многие другие президентские слуги, пехотинцы и песнопевцы, но дальше Владимир Владимирович станет демонстрировать прямо-таки чудеса великодушия. "Из уважения к грузинскому народу", скажет он, не буду вводить санкции. И снова про Габунию: нечего, дескать, на него внимания обращать, "один вышел, что-то ляпнул, изображая из себя нечто", но есть же в его стране люди, которые протестуют. И снова про Грузию и про чудесных грузин: "Вот ради этих людей, ради восстановления полноценных отношений между Россией и Грузией я бы не стал предпринимать ничего, что осложняло бы наши отношения". И опять про Габунию: "Много чести против таких возбуждать какие-то уголовные дела". И точка, выход к прессе завершен.
Человечность вождя проявляется по-разному, но ярче всего в тех эпизодах, когда верные слуги не соглашаются с ним, слишком, что ли, беззаботным в своем великодушии. Когда они упорствуют и не желают прощать врагам оскорблений, нанесенных дорогому руководителю. Когда они ему возражают, причем в довольно резкой манере.
Тут вне конкуренции спикер Госдумы. Покуда иные молчат, осмысляя сказанное Путиным и догадываясь, вероятно, о том, что президент вершит большую политику и лучше бы туда не встревать, Володин молчать не может. Выслушав президента, он возглашает, что остается при своем мнении, и вся его палата вместе с ним. Вольно, дескать, им, грузинам, пользоваться шансом, который дал им Путин, высказывается спикер, а "мы, представители народа России, им такого шанса не даем". Мы типа сами вершим большую политику и втайне даже, может быть, осуждаем преступную доброту гаранта. Такое у нас в России, вообразите себе, непримиримое разделение властей.
Бунт несогласного Володина производит сильное впечатление. Особенно если вспомнить, как месяц назад, после скандала с Иваном Голуновым народные избранники, ведомые единороссами, начали спешно вносить поправки в "антинаркотическую" 228-ю статью УК. И как скоро позабыли про эту затею, едва президент выступил против. А теперь, получается, нижняя палата во главе со спикером не намерена идти на компромиссы. Мало ли что Путин сказал. Володин, объявляющий торговую войну Грузии, своих решений не меняет.
Размышляя на заданную тему, можно, пожалуй, обнаружить некую закономерность в речах и поступках наших законодателей. Им не дозволено быть добрее, чем национальный лидер, и рамки санкционированного гуманизма для них очерчены довольно твердо. А в патриотических своих порывах они вольны говорить что угодно, и если тот же спикер, вгоняя в краску скромного вождя, вдруг донесет нам, что без Путина нет России, то это будет воспринято с пониманием. И ежели как бы покритикует того, без которого Родина погибнет, то и это сойдет ему с рук. К тому же не исключено, что суровый и бесстрашный Вячеслав Викторович знает больше нашего насчет грядущих планов Владимира Владимировича относительно Грузии. Потому и перечит президенту, опережая время. Показное благодушие Путина его не обманывает, да и нам не стоит, развесив уши, доверчиво ему внимать.
Тем не менее сюжет, который мы наблюдаем, завораживает, и картина открывается умилительная. Милосердный вождь размашисто прощает грузинский народ, и все это на фоне кровожадных слуг, пехотинцев, мастеров культуры. Он прекрасно смотрится рядом с ними, самый человечный из россиян, и если вглядеться, то где-то на заднем плане различим и злосчастный Георгий Габуния, без которого Путину не удалось бы вжиться в образ великодушного миротворца, столь ему не свойственный. Закрадывается даже мысль, что и у него, отчаянного телеведущего, была заранее расписанная роль в сыгранной пьесе, но это уже совсем другая история. Про человеческую глупость или подлость, а мы наслаждаемся иным зрелищем, невиданным до сей поры. Добрый Путин стоит перед нами и, не сходя с места, занимается укреплением дружбы между народами.
