(Продолжение. Начало в предыдущих номерах)
Шла война, а наш детский сад продолжал работать. В школе, от которой двор нашего детсада отделял невысокий забор, разместили госпиталь. Из крытых автомобилей санитары на носилках выносили раненых и уносили в школу. Стоял июль, беспощадно палило солнце. Легкораненые и больные, спасаясь от духоты в классах-палатах, кто самостоятельно, кто на костылях, выходили во двор, снимали рубашки, садились на парты, ложились на столы, загорали, курили... Однажды сговорившись, мы, детсадовцы старшей группы, через забор «рванули» во двор к ним. Несмотря на страдания и боли, которые раненые испытывали, увидев нас, малышей, они… улыбались. Такие «вылазки» стали ежедневными. Никакие запреты воспитательниц и нянечек не могли удержать нас и помешать общению с теми, кто недавно с оружием в руках, рискуя жизнью, старался остановить врага. Из дому мы раненым тащили булочки, печенье, пирожки…
Головы раненых, стриженных «под нулёвку», от солнца защищали бумажные пилотки в форме пирожка-«испанки». До войны у многих мальчишек и девчонок, в том числе и у меня, были похожие, но фабричные синие пилотки. А у раненых бойцов мы увидели бумажные, из газет. Чтобы научиться складывать такие пилотки, какие у раненых, из дому, кроме угощений, мы стали приносить в госпитальный двор… газеты. Большую часть каждой газеты бойцы оставляли себе на «самокрутки», «козьи ножки», а меньшую на наших глазах превращали в бумажную шапочку. Мой «учитель», красноармеец Василий из Тулы, собрал для меня «испанку», затем разобрал её и сказал: «А теперь валяй, сделай сам!». Я долго-долго мучился. Лишь на третий раз получилось.
Вечером дома, одев свою газетную «испанку», я гордо об этом отрапортовал маме. Она сначала строго оглядела меня, потом улыбнулась, прижала к себе и похвалила: «Какой ты молодец! Настоящий испанец-республиканец!».
Июльским утром по радио передали приказ городского штаба МПВО: «Все стёкла в окнах промышленных предприятий, учреждений и жилых домов заклеить крест- накрест полосками бумаги».
-Зачем заклеивать окна? - спросил я папу - Разве фашисты побоятся бумажных крестов на окнах?
-Нет, сынок. Немцы этих бумажек не боятся. Но если их самолеты начнут нас бомбить, от взрывов из всех незащищенных окон вылетят стёкла.
-Неужели нас могут бомбить? - не мог поверить я.
Первый секретарь ЦК Компартии Украины Хрущев по радио обещал, что Киева немцам не видать «как своих ушей», а в газетах писали, что Москва предпринимает все меры, чтобы остановить дальнейшее продвижение гитлеровских орд по Украине. Для этого Сталин создал Юго-Западное направление во главе с прославленным героем Гражданской войны, Маршалом Советского Союза Семеном Михайловичем Буденным, а комиссаром к Буденному назначен Хрущев.
По городу были развешаны объявления: в воскресенье на Октябрьской улице состоится парад войск, идущих на фронт. Хорошо помню тот жаркий день. С утра в центре собрались, в основном, женщины, старики и дети. Мужское население ушло на фронт, а студентов и старшеклассников отправили в колхозы и совхозы на уборку обильно выросшего тем летом урожая. Когда солнце поднялось высоко, а асфальт под ногами от жары стал мягким, как глина после дождя, со стороны Киевского вокзала послышался гул моторов. На улице появилась открытая, блестящая на солнце легковая машина с отброшенным тентом. Таких я никогда не видел. Рядом с сидящим за рулём шофером-красноармейцем стоял Буденный, в маршальской форме. Точно такой, с черными усами, каким я его увидел на портрете, от которого спрятался под кровать. Маршал поднятой рукой приветствовал горожан. Я подумал: «раз сам Буденный прибыл сюда, враг точно будет разбит». Вслед за машиной по главной улице, вымощенной каменной брусчаткой, двинулись танки, окутывая зрителей клубами дыма и гари. За танками трактора тянули пушки. Парад завершили колонны красноармейцев с винтовками...
На следующий день в детсаде я похвастался ребятам, воспитателям, а позже и раненым, что на военном параде видел самого Маршала Буденного, который возглавлял колонну танков. Детсадовцы позавидовали, а знакомый москвич с обожженными лицом и кистями обеих рук оборвал меня: «Сынок, не петушись. Ты видел лёгкие танки «Т-50» с очень тонкой броней. На таком я воевал… С первого же немецкого снаряда мой танк загорелся, как спичка…». Больше о танках, что видел на военном параде, я никому не говорил.
Однажды утром высоко в безоблачном небе мы, детсадовцы, увидели медленно летящий самолёт. «Наверно, это из нашего военного аэродрома»,- подумали мы. За ним на небе стали появляться какие-то белые точки. Между нами возник спор. Многие говорили, что это выхлопы мотора самолета. Я с ними поспорил: -Нет, это летчик подает сигналы о неисправности и просит помощи!
На шум подошла заведующая детсадом, глянула в небо и спокойно сказала: -Это наши зенитки стреляют по немецкому самолету…
Но жаль, ни один снаряд не сбил вражеский самолёт, и он скрылся за горизонтом. Это был первый немецкий самолёт, который я увидел...
Через несколько дней в городе были развешаны плакаты «Военные самолеты фашистской Германии». Среди истребителей «Мессершмиттов», «Хенкелей» и бомбардировщиков «Юнкерсов» я узнал самолёт, который летел над детским садом. Это был немецкий разведчик «Ме-261».
Продолжение следует
