Семидесятое юбилейное заседание Генассамблеи ООН приковывало к себе внимание задолго до начала работы. Первым основным вопросом было, поедет ли Владимир Путин на эту встречу? До последнего в информационное пространство вбрасывались рассуждения околокремлевских политологов и пропагандистов о том, что поездка в «сердце американского империализма» - Нью-Йорк, крайне опасна для лидера «всего прогрессивного человечества» Владимира Путина. Многие эксперты считали, что подобные непрозрачные намеки – это попытка оставить за собой возможность в любой момент отказаться от визита.
Второй темой, будоражащей умы, были прогнозы о том, кто из мировых лидеров согласится на встречу с Владимиром Путиным. Заметьте, не «попытается добиться встречи», не «предложит» встретиться, а именно «согласится». И когда стало ясно, что такого желания не выражает никто, российский МИД предпринял судорожные попытки устроить аудиенцию у Барака Обамы. Дискурс сместился в сторону «примет ли американский президент Владимира Путина, или побрезгует, отказавшись от встречи?».
Тут надо сказать, что сама речь Владимира Путина с трибуны ООН мало кого интересовала. Слова казались вторичными по сравнению с дипломатическими демаршами и реверансами. Все и так понимали, о чем будет говорить Владимир Путин, что он попытается предложить миру - обмен украинского вопроса на проблематику ИГИЛ-а. Главная интрига заключалась в том, воспользуется ли Барак Обама предложением выйти из участия в урегулировании украинского конфликта в обмен на российское содействие в решении столь важного для американцев вопроса по Ближнему Востоку.
Многие разочарованы тем, что личная встреча американского и российского президентов не закончилась четкими договоренностями. На самом деле, все, что произошло на Генассамблее ООН, имеет глобальное значение. Впервые за долгое время были артикулированы новые мировые тенденции, оценить которые можно, только проанализировав ситуацию в целом. Вопросы, затронутые при личной встрече Барака Обамы и Владимира Путина, тексты их выступлений на Генассамблее ООН, события, разворачивающиеся на территории Украины после февраля 2014 года – все это является важными звеньями, необходимыми для понимания того, как изменится мир в ближайшие десятилетия.
«Украинские события» четко проявили специфику самоощущения российского руководителя и его понимание роли России в мировых процессах. Ангела Меркель, столкнувшись с картиной мира Владимира Путина, емко охарактеризовала ее фразой: «Он живет в другой реальности». В реальности Владимира Путина Россия представляется если не самим Советским Союзом, то его наследницей, правопреемницей, в смысле права действовать в сфере своих интересов методами Советского Союза: вводить войска, оккупировать территории, накладывать вето в попытке подыграть своим ставленникам. Россия видится российскому лидеру, пусть ослабевшим, но по-прежнему центром влияния, одной из сторон двуполярного мира. Все, что пытается сделать Владимир Путин с февраля прошлого года – это вынудить мир признать, что, восстановив равновесие между двумя полюсами, а значит, признав за Россией ее стратегическую роль, мир обретет долгожданное спокойствие.
Свою речь с трибуны ООН Путин начал с исторической справки о роли Советского Союза в создании Организации Объединенных Наций, об антигитлеровской коалиции, успешно справившейся с нацистской угрозой. Обвинив Соединенные Штаты в нарушении мирового баланса, он призвал создать новую коалицию, конечно же, с участием России. Фактически, несмотря на всю абсурдность звучащих тезисов и обвинений, Владимир Путин, а с ним и Российская Федерация, обозначили свое видение сложившегося на сегодняшний момент миропорядка. Это противоборство США с «не США» - странами, которые ищут поддержки Российской Федерации.
Речь же президента Соединенных Штатов была посвящена роли Организации Объединенных Наций в защите прав человека, много говорилось об авторитарных и диктаторских режимах, об их хрупкости и недолговечности и о том, что падение подобных режимов является исторической закономерностью. Цивилизованный мир, по мнению Барака Обамы, - это мир дипломатии. Прозвучал непрозрачный намек на то, что если бы Россия позаботилась о защите своих интересов в Украине дипломатическим путем, то она выиграла бы гораздо больше.
Таким образом, мы видим диаметрально противоположное понимание реальности. В тот момент, когда российский лидер говорит о двуполярном мире и о необходимости восстановления баланса между мировыми центрами влияния, президент США указывает на то, что современный политический мир делится на тех, кто придерживается общемировых ценностей, и тех, кто установил в своих странах авторитарные режимы. Более того, авторитарные лидеры являются общемировой проблемой, потому что после их неизбежного падения целые регионы погружаются в правовой хаос.
На личной встрече российского и американского президентов Путин хотел говорить о Сирии, но Барак Обама в очередной раз напомнил российскому лидеру о необходимости выполнения Минских соглашений. Путину дали понять, что до конца года остается еще два месяца, и этого вполне достаточно, чтобы выполнить взятые на себя обязательства и избежать введения новых санкций против России. А по поводу предложений по Сирии: «Мы рады, если Россия присоединится к мировой коалиции по борьбе с ИГИЛ-ом, но при условии демонтажа режима Башара Асада». С самого начала аннексии Крыма и российской агрессии на Донбассе мир пытался удовлетворить амбиции российского лидера, позволив ему выйти из украинской авантюры, сохранив лицо. В принципе, Минские соглашения и есть таким спасением лица российского президента. Россия уходит с Донбасса, передает Украине контроль над российско-украинской границей и под наблюдением международных организаций позволяет Украине с помощью демократических правовых инструментов расхлебывать ту кашу, которую заварил лично Владимир Путин, не желая смириться с падением авторитарного режима Виктора Януковича. И вот, лицо российского президента больше никого не интересует. Есть кризисы, вызванные падением или деградацией авторитарных режимов, есть четко разработанный план выхода из ситуации, и Россия либо действует вместе со всем миром, либо ее собственный крах – это тоже всего лишь дело времени.
Путину дали понять, что Россия – это не Советский Союз. СССР, даже покидая зоны своего влияния в Афганистане или Восточной Европе, оставлял после себя режимы, способные сохранить власть или влияние, а значит, был интересен как посредник. Сегодня Российская Федерация – геополитический банкрот. Она еще может вмешиваться, внося сумятицу, но те соратники, те авторитарные лидеры, на которых Россия делает ставку, сами являются военными, политическими и экономическими маргиналами. Слабая Россия делает ставку на слабых, почти утративших влияние диктаторов. Стало очевидным, что России не просто нечего предложить миру. Усилиями Владимира Путина и его неадекватным восприятием роли и места России в мире Российская Федерация перестала быть субъектом мировых процессов и является просто дестабилизирующим фактором, ослабление и устранение которого - закономерный и неизбежный итог.
Это и есть то глобальное изменение, которое стало очевидным на семидесятой Генеральной Ассамблее ООН. Советский Союз умер, а вместе с ним и его влияние в мире. Теперь основная задача – это борьба с теми очагами нестабильности, авторитарными режимами, которые он оставил после себя.
Как любое повторение истории, путинская попытка возродить Советский Союз оказалась фарсом, который лучше всего проиллюстрирован подписанным в Нью-Йорке в кулуарах Генассамблеи ООН «историческим» соглашением. «Министры иностранных дел России и Венесуэлы Сергей Лавров и Делси Родригес подписали совместное заявление о неразмещении первыми оружия в космосе», – сообщает МИД Российской Федерации. Вот, собственно, и вся суть влияния России на мировые процессы. Венесуэльская космическая программа «Звездные войны» миру не грозит.
Благодаря действиям Владимира Путина, его попыткам играть в большую игру, не имея для этого ни ресурсов, ни серьезных геополитических союзников, Россия стала флагманом вереницы маргинальных анекдотических режимов, вести переговоры с которыми цивилизованный мир не видит необходимости. Остальное, как сказал Барак Обама – дело времени…
