Только по одной цитате можно было сказать, что Жаир Болсонару обязательно победит на выборах. «Хороший преступник - мертвый преступник», - вновь и вновь заявлял авторитарный бывший капитан армии во время своей кампании за пост президента Бразилии в прошлом году.

Слова Болсонару были резкими, но в стране, страдающей от роста уровня насильственных преступлений, эти настроения широко популярны среди избирателей и отражены в политике правительства. Опыт Бразилии предостерегает других: когда тактика полиции становится все более экстремальной, а полицейские убивают больше людей, поддержка этой кровавой тактики не обязательно падает. Напротив: по мере роста насилия растет и стремление к еще более агрессивным действиям.

Несколько десятков лет подряд Бразилия предоставляла своей полиции почти полную свободу действий, разрешая стрелять в людей, подозреваемых в совершении преступлений. Пока Болсонару баллотировался в президенты, статистика становилась все более удручающей. Полицейские Бразилии убили более 5000 человек в 2017 году, что на 20% больше, чем годом ранее.

Пять тысяч убийств от рук полицейских - ошеломляющее число. Два года назад в Соединенных Штатах было зарегистрировано около 17 000 убийств. Полиция в штате Рио-де-Жанейро, втором по численности населения городе Бразилии, в прошлом году убила больше людей, чем их коллеги по всей территории Соединенных Штатов, хотя население США в 20 раз больше, чем Рио.

Как и в Соединенных Штатах, среди жертв полицейских в Бразилии  несоразмерно больше черных. И, как в США, агрессивная охрана правопорядка пользуется популярностью. Около 60% бразильцев заявили, что согласны с любимым изречением Болсонару; половина опрошенных поддерживают пытки в полиции.

Начало президентства Болсонару сопровождалось хором предупреждений о том, что он является самой опасной фигурой новой волны правых авторитарных деятелей, что он представляет угрозу для четвертой по величине демократии в мире. Но самый очевидный и непосредственный риск его президентства - это усиление власти, которую он хочет дать и без того наделенным огромными полномочиями правоохранительным органам Бразилии: он пообещал предоставить офицерам «карт-бланш» для убийства и заявил, что наградит медалью полицейских, застреливших предполагаемых преступников.

Обеспечение правопорядка является «мертвой точкой демократии», потому что, несмотря на то, что другие области демократии могут развиваться довольно быстро, полицейская деятельность будет анклавом авторитаризма», - говорит Янильда Мария Гонсалес, профессор Чикагского университета, изучающая правоохранительную политику в Латинской Америке.

Эта сфера словно создана для злоупотреблений сильными мира сего, которые называют себя поборниками закона и порядка, но чьи политические предписания, как писал исследователь Рональд Арен в 2007 году, «часто слишком налегают на порядок и забывают про закон».

 Путь Бразилии к авторитаризму, от которого страдают ее наиболее маргинализированные общины, частично был заложен явно авторитарным подходом страны к полицейской деятельности.

Полиция без «демократических принципов»

Бразилия быстро демократизировалась с момента окончания военной диктатуры, которая правила страной с 1964 по 1985 год, но ее полиция оставалась в значительной степени невосприимчивой ко многим реформам во всех остальных институтах власти.

Согласно отчету National Truth Commission 2014 года, основными мишенями бывшей диктатуры были ее левые политические противники – на режим возлагали вину за убийство или исчезновение свыше 4000 человек. За последние три десятилетия Бразилия стала более открытой для правозащитников, политических оппозиционных групп и других элементов, имеющих ключевое значение для процветания демократического общества.

По мнению исследователей, бразильская полиция стала еще более смертоносной в первое десятилетие демократического правительства. Частично это объясняется тем, что основные полицейские силы - отряды военной полиции, которые занимаются патрулированием улиц и предупреждением преступности, - никогда не находились под полным гражданским контролем.

«Попытки подчинить полицию демократическим правилам ни разу не предпринимались, - говорит Жозе Мигель Круз, научный сотрудник Международного университета Флориды в Майами. - Полиция, которая патрулирует улицы и общественные места, оставалась под контролем военных. Она никогда не сталкивалась с процессом реформ. Полиции разрешили продолжать делать то же самое, что она делала во время диктатуры или даже раньше. И с тех пор ничего не изменилось».

Долгое время Бразилия была очагом насильственных преступлений, и ее высшие классы старались найти защиту за агрессивным и репрессивным полицейским надзором еще с времен порабощения африканцев. Итогом стал дихотомический режим общественной безопасности, который американцам может показаться знакомым: одна часть населения, как правило, защищена, а другая - активно контролируется.

«Элита на протяжении многих лет продвигала идею, что полиции должно быть разрешено использовать не совсем легальные меры реагирования для решения проблемы преступности, - объясняет Круз. - Это укоренилось в бразильской традиции, начиная со времен рабства. Необходимо контролировать важный сектор населения, особенно выходцев из Африки, чтобы защитить средний класс».

Подавляющее большинство случаев насилия в Бразилии – полицейского и любого другого - направлено против чернокожих. В стране, где чуть более половины населения относят себя к черной или смешанной расе, 70% жертв убийств, совершенных в 2017 году, были чернокожими. По всей Бразилии, согласно общественным данным и отчетам правозащитных групп, чернокожие люди исторически составляли примерно три четверти жертв полицейских убийств. Масштаб насилия бразильские активисты называют «o genocído do povo negro» - черный геноцид.

В Рио насилие в основном сосредоточено в фавелах («трущобах»), неформальных кварталах рабочего класса, которые являются непропорционально бедными и черными и часто находятся под контролем банд наркодельцов.

Насилие - ежедневный страх в Рио-де-Жанейро, где жители пригородной зоны, прежде чем уйти из дома или на работу, проверяют приложения, следящие за случаями активной стрельбы. Но тот факт, что элита и средний класс защищены от ужаснейших преступлений страны (и ее деспотичного полицейского контроля), устранил многие стимулы к переменам. Богатый и средний класс не сталкиваются с жестокостью полицейских сил или военизированных группировок - зачастую смертельно опасных отрядов, состоящих из бывших полицейских и солдат, которые контролируют бедные районы в таких городах, как Рио, и убивают практически безнаказанно. Для них полицейская агрессия – гарантия защиты. И поскольку элита – это лидеры в сфере бизнеса, богатые люди и представители высшего среднего класса – обладают большим влиянием даже в якобы демократическом обществе, их предпочтения определяют политический ответ на насилие и обеспечение правопорядка.

«Неравенство формирует то, как люди воспринимают свою собственную защиту и считают ли они, что полиция защищает их или подвергает угнетению, - говорит Гонсалес. – Влиятельные политики слушают предпринимателей, общественных лидеров, людей, которые, как правило, имеют больше власти в обществе. Это делается для того, чтобы полиция говорила: «Именно этого хочет народ». Они не слушают самых уязвимых, включая людей, которые чаще всего становятся жертвами насилия со стороны полиции».

Даже скромные усилия Бразилии по реформированию укрепили эту двойственную систему, а не разрушили. В штате Сан-Паулу профессионализация полиции привела к резкому снижению уровня насильственных преступлений за последние 20 лет. Но полиция Сан-Паулу все еще опасна. Согласно данным Бразильского форума общественной безопасности, в прошлом году она совершила примерно каждое пятое убийство в стране.

Информационная служба 7days.us