Р.Т. впервые услышала о взрыве «Челледжера», когда она и ее соседка по комнате смотрели телевизор в своей комнате в общежитии Университета Эмори. Новости шокировали их обеих. Р.Т., явно расстроенная, помчалась наверх, чтобы рассказать весть еще одной подруге. Потом она позвонила родителям. Два с половиной года спустя она помнила это событие так, как будто это было вчера: телевизор, страшную весть, звонок домой. Она могла сказать с абсолютной уверенностью, что так все и произошло. Однако, оказывается, ни одно ее воспоминание не было верным.
Р.Т. была студенткой Ульриха Нейсера, психолога-конгнитивиста, который начал изучение памяти в семидесятые годы. В начале своей карьеры Найссер был восхищен концепцией вспыхивающей памяти - яркими воспоминаниями о шокирующем событии. Уильям Джеймс описал такие впечатления в 1890 году, как «столь захватывающими эмоционально, что они оставляют шрам на тканях головного мозга».
На следующий день после взрыва «Челледжера», в января 1986 года, Найссер, тогда профессор когнитивной психологии в Эмори, и его помощник, Николь Харш, раздали вопросник о событии 106 студентам курса «Развитие личности 101». Где были студенты, когда они услышали эту новость? С кем? Что они делали? Профессор и его помощница сохранили ответы.
Осенью 1988 года, через два с половиной года, вопросник был дан тем же студентам второй раз. Именно тогда Р.Т. с абсолютной уверенностью воскресила в памяти то, что произошло в общежитии. Но когда Найссер и Харш сравнили две анкеты, они обнаружили мало сходства. По словам первого ответа Р.Т., она была на уроке религиоведения, когда услышала, как студенты говорят о катастрофе. Она не знала никаких подробностей того, что произошло, «за исключением того, что шаттл взорвался, все мои однокурсники видели это по телевизору, и им было грустно». После урока она пошла в свою комнату, где в одиночестве посмотрела новости по телевизору и узнала подробности.
Р.Т. была далеко не одинока в своей неуместной уверенности. Когда психологи оценили точность воспоминаний студентов, средний студент набрал менее трех по 7-балльной шкале. Четверть набрали ноль. Но когда студентам задали вопрос о том, насколько они уверены в точности своих воспоминаний, они в среднем дали себе 4,17 из 5 баллов. Их воспоминания были яркими, четкими и неправильными.
На момент взрыва «Челледжера» Элизабет Фелпс была аспиранткой в Принстонском университете. Узнав об исследовании и других работах об эмоциональных воспоминаниях, она решила посвятить свою карьеру изучению этих вопросов. За последние несколько десятилетий Фелпс применяла подход Нейсера в сочетании с методологией неврологии эмоциональной памяти, чтобы понять, как формируются подобные воспоминания, и почему. Она пришла к выводу, что воспоминания об эмоциональных событиях действительно существенно отличаются от обычных воспоминаний. Когда дело доходит до основных деталей происшествия, например, взрыва «Челледжера», они яснее и точнее. Но когда дело доходит до дополнительных деталей, они гораздо туманнее. И наша уверенность в них, хоть и полная, часто неуместна.
В пределах мозга воспоминания формируются и объединяются в значительной степени благодаря помощи гиппокампа; если повредить гиппокамп, вы нарушите способность образовывать прочные воспоминания. Гиппокамп расположен рядом с небольшой миндалевидной структурой, которая имеет решающее значение для кодирования эмоций - миндалинами. Если повредить их, то основные реакции, такие как страх, возбуждение и волнение, исчезают или притупляются.
Ключевым элементом формирования эмоциональной памяти является прямая связь между миндалинами и зрительной корой. Это тесная связь помогает миндалинам, в некотором смысле, приказывать нашим глазам обратить более пристальное внимание на моменты повышенного волнения. В эти моменты волнения, миндалевидное тело также может сигнализировать гиппокампу, что надо обратить особое внимание на данный конкретный момент, поэтому эмоциональные воспоминания всегда сильнее и точнее, чем остальные. Мы не помним обычный день так, как мы помним ссору или первый поцелуй.
В ходе своих исследований Фелпс обнаружила, что этот импульс получает не только память о «эмоциональных» событиях, но и обо всех сходных ситуациях. Например, представьте, что в вашей компании начинает работать новый сотрудник или сотрудница. Неделя проходит, вы пару раз разговариваете, но ничего особенного не происходит. В пятницу в лифте он (она) приглашает вас на свидание. Вдруг все воспоминания о ваших прежних встречах в вашей памяти возрождаются и становятся более четкими. Они задним числом превратились из ничем не примечательных в важные, и ваш мозг помечает их соответствующим образом. Или другой пример, негативный – вы переехали в новый район, и там вас укусила собака. Теперь вы лучше помните всех собак, которых видели после переезда.
Но почему все забывают, что они делали, когда взорвался «Челледжер»? Хотя память о самом событии усиливается, живость воспоминаний о главном событии, как правило, обеспечивается за счет стирания деталей. Мы испытываем своего рода туннельное зрение, отбрасывая все подробности, которые кажутся не связанными с центральным событием.
