2 июня государственная прокуратура Израиля признала Рава Моше Тальби жертвой теракта. На протяжении трех лет полиция настаивала на версии самоубийства - практически без всякого расследования.
23 марта 2011 г. Рав Моше Тальби был найден мертвым рядом со своей еще включенной машиной на въезде в поселение Ревава в Самарии. Он был убит выстрелом в голову из его собственного пистолета, который лежал тут же. И хотя выстрел был произведен справа, а пистолет лежал слева от тела, полиция отказалась от дальнейшего расследования, немедленно постановив, что речь идет о самоубийстве.
Семье потребовалось три года борьбы с правоохранительными органами, чтобы добиться повторного расследования, которое пришло к однозначному выводу: раввин стал жертвой теракта.
Адвокат Юридического форума Гила Коэн назвала возмутительным поведение полиции, вынудившей семью погибшего воевать в течение трех лет с государственными структурами, не желавшими признать свою ошибку.
Следует отметить, что это не единичный случай: полиция систематически пытается списать теракты на самоубийство, на несчастный случай, на сведение личных счетов, ограбление или ДТП. Цель всех этих подтасовок статистики явно политическая: правящая правая коалиция заинтересована доказать, что при ней терактов стало меньше, а левая оппозиция стремится обелить арабских партнеров-«миротворцев» из ПА, которые, якобы, сумели снизить накал террористической борьбы с «израильской оккупацией». Жертвами же становятся рядовые израильтяне.
В Израиле еще свежо в памяти убийство жителя Кирьят-Арба Ашера Пальмера и его годовалого сына Йонатана 23 сентября 2011 г. Их тоже полиция вначале без всякого расследования объявила жертвами ДТП, которое Ашер якобы совершил по неосторожности. Лишь собранные семьей факты - украденный с пояса Ашера пистолет, характерным образом пробитое переднее стекло и найденный на переднем сиденье машины огромный окровавленный камень, а также результат снимка КТ, показавший, что кости лица Ашера были переломаны от удара камнем - вынудили полицию изменить свою версию и согласиться с тем, что отец и сын Пальмеры стали жертвами теракта, и что камень был брошен из шедшей навстречу машины. Но на это потребовалась целая неделя. В результате семья погибших была в течение первой, самой страшной недели лишена помощи, которую обычно получают семьи жертв терактов.
При нормальных обстоятельствах социальные работники немедленно после теракта связываются с семьей и оказывают помощь в организации похорон и шивы (традиционной траурной недели). Родственникам немедленно предлагается первичная помощь, в том числе психологическая, чтобы помочь им справиться с шоком и пережить страшную потерю. По окончании шивы начинается оформление полагающейся финансовой компенсации, которое нередко занимает немало времени. Еще больше времени это занимает в том случае, если пострадавшие не убиты, а «всего лишь» ранены.
В ту неделю в районе Хеброна произошло 18 подобных «инцидентов», но, поскольку остальные закончились менее трагически, полиция Хеброна вообще не занесла их в число терактов. Возмущенные члены Регионального совета Хеброна обвинили полицию в сознательном и политически мотивированном сокрытии масштабов террористической деятельности: премьер-министр Нетаниягу находился в ту неделю в США с официальным визитом.
Но если семье Пальмер удалось доказать правду сравнительно быстро, то в случае убийства Рава Тальби на это потребовалось более трех лет. (Если же у погибших не остается близких, способных бороться с противостоящей им системой, теракт беспрепятственно списывается на ДТП или еще какую-то «случайность» и в статистику терактов не попадает).
В день убийства Рава Тальби, 23 марта 2011 г., произошел террористический взрыв на многолюдной автобусной остановке на въезде в Иерусалиме, где тяжело пострадали десятки людей, преимущественно молодых. Этот теракт отвлек на себя внимание общественности и прессы и помог полиции безнаказанно и без проведения даже минимального расследования замести под ковер теракт с убийством раввина, списав его на самоубийство. А между тем обстоятельства дела не давали ни малейших оснований для такого вывода.
В тот день Рав Тальби, живший с семьей в поселении Хиспин на Голанских Высотах, отвез одного из своих сыновей в школу в центре Самарии. После этого он решил навестить замужнюю дочь, жившую со своей семьей в самарийском поселении Ревава, неподалеку от школы сына. Но до дочери он не доехал. Несколько часов спустя его бездыханное тело было найдено недалеко от въезда в ее поселение. Прибывшая по вызову полиция потратила на осмотр места преступления не более 20 минут, постановив, что раввин покончил с собой - на том основании, что роковой выстрел был произведен из его собственного пистолета. Не обратив внимания на странный факт, что выстрел был произведен в правую часть головы, а пистолет лежал слева от тела. Постановив самоубийство, полиция не стала производить тех действий, которые рутинно производятся на месте преступления. Не были сделаны фотографии внутри и вокруг машины, хотя имелось множество свидетельств борьбы внутри машины, а неподалеку валялось не менее четырех патронных гильз. Не были сняты отпечатки пальцев и следы ДНК на руле машине. Нанятый семьей частный патолог обнаружил на лице и на коленях погибшего следы ударов, подтверждавшие, что перед смертью он боролся со своими убийцами.
Что касается версии самоубийства, то, не говоря уже о том, что религиозный еврей, тем более раввин, вряд ли пошел бы на такое преступление, семья утверждала с первой минуты, что у погибшего не было не только ни малейших признаков депрессии, но и никаких причин для нее. У него не было никаких финансовых проблем, он был счастлив в браке, имел семерых детей, врагов у него не было, он пользовался уважением в своей общине.
А вот проигнорированные полицейскими знаки на месте его гибели свидетельствовали скорее о том, что раввин затормозил машину по просьбе человека (или людей), притворившихся нуждающимися в помощи. Когда они стали проявлять признаки преступных намерений, Тальби вытащил свой пистолет и вступил с ними в борьбу. Террористы одержали верх и, выхватив у него пистолет, застрелили его из его же оружия.
Но, несмотря на имевшиеся яркие улики, полиция на протяжении длительного времени отказывалась открыть дело и провести расследование. Все это время семья страдала не только от потери любимого мужа, отца и деда, но и от позорных подозрений, что он наложил на себя руки. Это было еще страшнее, чем если бы полицейские - в равной степени необоснованно - заявили, что он погиб в результате несчастного случая.
Наконец, по прошествии трех с лишним лет, после многочисленных обращений семьи к руководству полиции, к депутатам Кнессета, к Госконтролеру, прокуратура была прижата к стене неопровержимыми доказательствами преступно-непрофессионального поведения полиции и признала Рава Моше Тальби жертвой арабского террора.
Вся эта история, как и трагическая история Ашера Пальмера и его сына, а также многих других, чья гибель была внесена в статистику ДТП, будучи на самом деле следствием терактов, поднимает вопрос о политике полиции.
Полиция Израиля исторически известна левой политической ориентацией и негативным отношением к еврейским жителям Иудеи и Самарии. Насильственные преступления живущих по соседству арабов зачастую заканчиваются арестом и/или избиением еврейских поселенцев. Прибывшие по вызову полицейские чаще всего не расследуют обстоятельства дела, не ищут доказательств, но немедленно подвергают аресту евреев, принимая на веру арабскую версию. Если же евреи протестуют и требуют расследования, то их избивают и затем обвиняют в сопротивлении аресту и нападении на полицейских.
Есть все основания подозревать, что полиция покрывала убийство Рава Тальби арабскими террористами не только по политически мотивированному приказу «сверху», но и по личной инициативе - чтобы предотвратить возмущение еврейских жителей Израиля безнаказанным арабским террором и проявления симпатии и сочувствия к еврейским жителям Иудеи и Самарии.