Конституционный суд РФ в четверг, 6 декабря, вынес решение по соглашению между руководством Чечни и Ингушетии об обмене территориями и изменении административных границ республик. Мнение ингушской оппозиции и Конституционного суда Ингушетии учтено не было. Соглашение признано законным, и ингуши не смогут провести по этому вопросу референдум. Руководители обеих республик решение КС РФ, естественно, приветствуют. Что касается оппозиции, то она молчит: в Чечне ее просто нет, да и в Ингушетии, похоже, скоро не останется.
Победа Чечни
Решение пограничного спора, в котором лидеры Чечни и Ингушетии были на одной стороне, а ингушская гражданская оппозиция на другой, - это безусловная победа Рамзана Кадырова. Он еще раньше расширил свою зону влияния на соседнюю республику, демонстративно приезжая "поговорить" со своими оппонентами в их родовые селения и игнорируя местные власти.
О том, что российские законы на территории Чечни фактически не действуют, мы знаем, например, по тому, что там не могут больше работать правозащитники, продолжают исчезать люди (в том числе, представители секс-меньшинств), а женщина, ведущая себя или одевающаяся слишком свободно, может подвергнуться преследованиям. Есть и множество других факторов, но достаточно и этих - признанных международным сообществом.
Теперь к Чечне постепенно присоединится, скорее всего, и Ингушетия. Это самое вероятное следствие прямой и недвусмысленной поддержки Кадырова со стороны Кремля в этом споре, а также потери в глазах сограждан ингушским лидером Юнус-Бек Евкуровым образа харизматичного, сильного и независимого правителя.
Бессилие или деградация?
Позиция Кремля в этом споре кажется мне достойной отдельного анализа. Федеральный центр взял на себя роль третейского судьи, перенеся рассмотрение конфликта в Конституционный суд РФ. Но сыграл в итоге в одни ворота, полностью поддержав именно чеченскую позицию. Чеченскую - потому что ингушского президента Юнус-Бека Евкурова нельзя в этой дискуссии считать вполне самостоятельным, есть ощущение, что он поддержал соглашение вынуждено. Ведь вначале он выступал против, но поддержки в Москве, видимо, не получил.
Можно было бы назвать случившееся поражением Кремля. Мол, федеральный центр уже настолько слаб, что не мог противостоять давлению Чечни на Ингушетию. Однако это вряд ли соответствует действительности. Скорее, речь идет о деградации российской власти, которая сама в большинстве случаев руководствуется той же логикой, что и окружение Рамзана Кадырова. Любая дискуссия, например по границе, начатая ингушской оппозицией, сразу же попадает в разряд бунта, а недовольных просто не слушают. Ни о каком поиске компромисса с тем, кто заведомо слабее, речь просто не идет.
Бомба под будущее?
Гражданское общество есть там, где есть граждане, а не холопы. Эти граждане могут не всегда соответствовать высоким представлениям рафинированных интеллигентов или московских чиновников о "европейце и гражданине" - эдаком дядечке в очках и с портфелем или, например, активной феминистке.
Вот и ингушское гражданское общество оказалось другим: мужчины в странных шапках митингуют отдельно от женщин, коллективные решения защищают структуры традиционного общества, которые в Москве некоторые презрительно называют кланами или тейпами. Но как их ни называй, в Ингушетии эти граждане, в отличие от соседней Чечни, в момент кризиса обнаружились. Однако считаться с их мнением никто не стал.
В итоге, ингуши не получили достаточной поддержки со стороны московских - и тем более зарубежных - правозащитников, а также либеральной прессы. Как и вообще никакой помощи со стороны федеральных властей и силовиков. Последние вряд ли поголовно повязаны с режимом Рамзана Кадырова и, наверное, могли бы помочь, если бы считали, что речь идет о протесте, подобном, например, недавним хакасским выборам.
Однако этот прецедент показал, что в глазах не только Кремля, но и большей части российского общества, сегодня Ингушетия - это та же Чечня. Там есть правитель и холопы. Ну а те из них, кто его не слушается, - либо бунтари, а никакие не граждане, либо просто дикари.
Ингушский протест так и не был услышан. Административная граница республик изменена, а недовольство осталось. Причем такое, которое сохранится на многие годы. И это накладывается на негативный опыт территориальных конфликтов у ингушей.
Конечно, рано прогнозировать, превратится ли это недовольство в будущем в бомбу замедленного действия. Однако опыт территориальных конфликтов между бывшими "братскими" республиками в позднем Советском Союзе свидетельствует, что последствия таких споров и через десятилетия могут быть очень страшными.
Иван Преображенский
