"Владимир Путин - игрок. Население России сокращается, ее зарплаты в реальном выражении и валовой национальный доход на душу населения падают, ей не удалось создать успешную промышленность и сферу услуг, ее отравляет укоренившаяся коррупция - и все же ее президент ведет себя как игрок в покер с флеш-роялем", - пишет на страницах Financial Times Джон Ллойд, редактор и бывший глава московского бюро газеты.

"У него сложились тесные отношения с президентом Си Цзиньпином из Китая (...). Он увеличил военное присутствие России на Ближнем Востоке, особенно в Сирии. Он захватил украинский регион Крым, и его спонсирование сепаратистских формирований в украинском Донбассе гарантирует, что Украина остается слабой и разделенной. И - непредвиденная радость - вместо ненавистной Хиллари Клинтон на посту президента США он получает Дональда Трампа, почтение которого в адрес Путина кажется подлинным", - пишет автор публикации.

"Разобраться во всем этом нелегкая задача. Как же удачно, что некоторые из наиболее информированных наблюдателей за Россией недавно опубликовали книги, в которых рассматриваются состояние и характер крупнейшего в мире по охвату территории государства - и, в частности, истинная степень власти президента Путина", - отмечает Ллойд, переходя к анализу четырех книг: "Россия" Дмитрия Тренина (Russia, Dmitri Trenin, изд-во Polity), "Российский клановый капитализм" Андерса Аслунда (Russia's Crony Capitalism, Anders Aslund, изд-во Yale), "Мир Путина" Анджелы Стент (Putin's World , Angela Stent, изд-во Twelve), и "Тревога в отношении России" Марка Смита (The Russia Anxiety, Mark Smith, изд-во Allen Lane).

Дмитрий Тренин, как отмечает Ллойд, "дал политико-исторический синопсис России сегодня. В книге освещается безжалостность первых коммунистических лидеров страны, которые посредством массовых тюремных заключений и убийств реализовывали скорее интересы партии, чем страны, пока при Сталине эти два интереса не стали одним. Тренин представляет "ужасающие" потери от репрессий, проведенных этим страшным человеком: от 640 тыс. до 883 тыс. казненных и 18-20 млн приговоренных к лагерям ГУЛАГа, где многие погибли. Он видит путинскую Россию как "режим, позиционирующий себя как государство", в котором "деньги стали центральным организующим принципом". Однако он также считает, что Путин "может быть одним из немногих людей в современной России, которым в заслугу можно поставить... заботу о людях, а не только личное обогащение".

"У Андерса Аслунда ничего такого нет, - подчеркивается в статье. - (...) Он пишет, что Путин создал "авторитарную клептократию" (...). Аслунд считает, что Путин находится в центре трех кругов, которые обогащаются президентом: его друзья из КГБ, его друзья, управляющие крупными государственными компаниями, и его друзья в частном бизнесе - и, конечно, он сам (...). Аслунд утверждает, что Запад, который, по его мнению, слишком мягок с Россией, должен покончить с возможностью ближнего окружения Путина отмывать свои деньги через финансовые парные Нью-Йорка и Лондона. Тем не менее, вовлечение необходимо, так как перед нами - страна с высокообразованным населением, демонстрирующим признаки беспокойства, слишком современная, слишком осведомленная и, вероятно, слишком граждански активная, чтобы продолжать терпеть путинизм".

"Анджела Стент в этом не уверена. Суть ее аргумента - (...) что Путин и путинизм могут продолжаться столько, сколько он пожелает. Его Россия будет "утверждать свои интересы на соседних территориях, настаивая... что западные притязания там угрожают ее ключевым интересам", в то же время "проецируя влияние за границей везде, где она сможет, пользуясь беспорядком в американской внешней политике", - говорится в статье.

"Она тоже считает, что Запад был наивен в 1990-х годах, полагая, что Россия хочет стать частью Европы. И Михаил Горбачев, последний президент СССР, и Ельцин, первый президент России, подчеркивали это - но посмотрите, к чему их это привело: к развалу Советского Союза и к едва ли не развалу России. Путин сначала принял эту риторику, но затем перешел к культивированию "идеи российской исключительности, уникальной евразийской идентичности России, страны, раскинувшейся как в Европе, так и в Азии, центра нового многополярного мира, в котором Москва имеет дело с правительствами всех политических убеждений", - отмечается в публикации.

"(...) Новый друг Путина Си Цзиньпин, который надеется охватить Землю ремнем, состоящим из поясов и дорог, уже попирает российские интересы в Центральной Азии. Это партнерство двух интенсивно националистических режимов. Оба используют обиды по поводу прошлых унижений (реальных или преувеличенных) со стороны Запада, но у обоих есть цели, которые будут конфликтовать. (...) Стент пишет, что Си "предлагает России партнерство с растущей державой и усиливает стремление обеих стран к созданию альтернативного экономического порядка". Нынешнее настроение Путина - это презрение к Западу. Как он ясно дал понять в своем недавнем интервью FT, он считает, что Запад впадает в некое гоморро-подобное состояние аморального упадка".

"Что должно быть сделано? Как и Аслунд, Стент выступает за сдержанность; изоляция России - не ответ. В то же время "перезагрузку" отношений с Москвой, которую пытались предпринять предыдущие президенты США, следует забраковать. Прежде всего, помните, что Путин - это не Россия: граждане России все активнее чаще выходят из-под автоматического согласия с предпочтениями своих лидеров. На данный момент, однако, Путин является боссом", - пишет Ллойд.

"Делая разные акценты, Тренин, Аслунд и Стент сходятся во мнении, что авторитарное настоящее России коренится в ее деспотическом прошлом. Марк Смит, современный европейский историк из Оксфорда, не согласен, - говорится в статье. - По его мнению, "тревога" в отношении России - это западное явление, необязательно вызванное поведением русских. Например, единственной причиной продолжения существования НАТО после окончания коммунизма было то, что "оно являлось инструментом поддержания тревоги в отношении России", поскольку Запад, отказываясь принять Россию в "совершенно новое будущее", нуждался в том, чтобы она сохранялась".

"Смит пишет, что царит лицемерие, когда западные политики "лиричны в отношении моральных обоснований в пользу демократии". Почему? Потому что они не заботятся о судьбе простых россиян, часто избираются меньшинством голосов и предлагают много примеров злоупотребления властью. В другом месте он пишет, что "даже в сталинский период тотально политический взгляд на советскую жизнь является преувеличением", поскольку "политика и идеология часто были последним, о чем думали люди". В этих примерах деспотизм и массовые убийства размываются их сопоставлением с многочисленными человеческими ошибками избранных политиков, в то время как сталинская пропаганда обширного террора преуменьшается, потому что большинство людей не думали о нем большую часть времени", - передает Ллойд.

"Разумно напомнить читателям, что освобождение российских крепостных произошло в 1861 году, в то время как чернокожие рабы Америки должны были ждать полной свободы до 1865 года - и что и для тех, и для других страдания на этом не закончились. Разумно отметить, что Британия управляла огромной империей, в которой разрешались и даже поощрялись бойни; короче говоря, на Западе есть национальное прошлое, в котором бесчеловечность сочетается с великолепием, - признает автор публикации. - (...) Да, в последние несколько десятилетий реакция Запада на Россию была осторожной, иногда недоброжелательной, а иногда и чрезмерно враждебной. Но откат российского общества, средств массовой информации и политики с начала 2000-х годов от либеральных моделей, которые Путин явно презирает, стал преимущественно его достижением, и достижением его единомышленников".

"В то же время надежда на то, что оставшиеся свободы и возможности - очень большие по сравнению с российским прошлым - станут основой более защищенного гражданского общества - это общее устремление десятков тысяч, даже миллионов россиян, как и многих на Западе".

ИноПресса