А вас не удивляло, что особенно страстно и сильно Россию любят две категории людей: первая — лжецы-проходимцы, присосавшиеся к бюджетной кормушке или торгующие совестью на телеэкранах и в СМИ, а вторая — те, кому на самом деле от Родины ничего толком-то и не досталось: ни хорошего образования, ни работы с достойной оплатой, ни прочих благ?
С первыми всё ясно, хоть и противно, но вторые-то с какого перепугу? Родные берёзки их околдовали? В водопровод какую-то психотропную дрянь подмешивают? В чём дело?!
Мне кажется, что ответ на этот вопрос (хотя бы частично) могут дать исследования поведенческого психолога из Гарварда, Дэна Гилберта, хотя он вряд ли задумывался о проблеме клинического российского патриотизма.
И вот тут нужно сделать небольшое лирическое отступление: человек несовершенен. Это — банальная истина. Чтобы там не говорили про «венец творения», «по образу и подобию», «вершину эволюции» и прочую ерунду, каждый, кто хоть немного знаком с анатомией и физиологией человека, видит массу несуразностей: рудиментарные соски у мужчин, бесполезные волосы на теле, нефункциональные мизинцы на ногах, аппендикс и гланды, от которых одни проблемы, слепое пятно на сетчатке, остатки перепонок между пальцами рук и так далее. Эволюция плохо прибрала за собой, оставив нам этот мусор в наследство от далёких предков.
Однако мало кто задумывается о том, что наш разум точно так же полон странностей, как и тело. Часть алгоритмов, по которым работает наш мозг, когда-то была полезной, а теперь потеряла прежнее значение. Ещё часть ради экономии времени даёт очень грубые, приблизительные результаты вместо точных расчётов. Какие-то наши способности (например, возможность удерживать внимание на большом числе объектов одновременно) жёстко ограничены производительностью мозга.
В результате возникают систематические ошибки и подавляющее большинство людей в определённых ситуациях ведет себя абсолютно нелогично, хотя и предсказуемо. Некоторые из этих «багов» и проявились в психологических экспериментах.
Первый эксперимент, поставленный Дэном Гилбертом, выглядел следующим образом:
Испытуемому показывали 6 репродукций картин Моне и просили проранжировать их в порядке предпочтения — от картины, которая нравилась больше всех, до той, что нравилась испытуемому меньше прочих.
Затем ему говорили, что у экспериментаторов осталась пара лишних репродукций — номера 3 и 4 — и предлагали в благодарность за потраченное время взять себе одну из них.
Номера 3 и 4 нравились испытуемым почти одинаково, но номер 3 всё-таки чуть-чуть больше, поэтому большинство выбирало именно его.
С испытуемым прощались на несколько дней, а вот дальше начинался настоящий эксперимент: его снова приглашали и просили отранжировать те же самые картины по тому же самому принципу ещё раз.
И происходило странное — бывший номер 3 поднимался на одну позицию и становился номером 2, а бывший 4 — наоборот, становился номером 5. Удивительнее всего, что когда этот опыт повторили на больных с антероградной амнезией (они не могут запоминать недавние события) результаты оказались точно такими же, хотя испытуемые ничего не помнили о первой части эксперимента и выбранной ими тогда картине.
Вдумайтесь только: какие-то тёмные глубины нашего мозга без всякого участия сознания заставляют нас считать, что выбранное нами оказалось лучше, чем мы рассчитывали, а отвергнутое — значительно хуже.
У каждого из нас есть что-то вроде «психологического иммунитета», который оберегает нас от разочарований и связанных с ними отрицательных эмоций, и это — очень полезное качество. Если бы не оно, бремя ошибок и сомнений с годами вгоняло бы в депрессию даже самых отъявленных оптимистов и главной причиной смертности у homo sapiens были бы самоубийства.
Но это ещё не всё. Следующий эксперимент показал, что лучше всего психологический иммунитет включается в ситуациях безнадёжных, когда у человека не остаётся выбора.
Двум группам студентов предложили пройти бесплатный курс черно-белой фотографии. Им выдали камеры и отправили сделать по 12 снимков кампуса, друзей и вообще всего, что им нравится.
После этого их учили проявлять плёнку и помогли напечатать два лучших снимка.
Затем им предложили выбрать и оставить у себя один из этих двух снимков. Разница между группами была только в том, что одним разрешили поменять свой выбор в течение четырёх дней, если они этого захотят, а другим такой возможности не дали.
На пятый день их опросили — довольны ли они оставшейся у них фотографией, и оказалось, что заметно более довольны те, у кого возможности изменить выбор не было.
У 72% россиян нет загранпаспортов. 59% россиян никогда не отдыхали за пределами стран бывшего СССР. Чаще всего это люди с доходами ниже среднего, младше 25 лет или старше 55, и жители сёл.
Они прикованы к России, им некуда деваться, они даже не рассматривают возможность эмиграции, у них нет никакого выбора. Всё, что им остаётся — довольствоваться тем, что у них есть — страной и президентом, которых они не выбирали.
Вот, собственно, и ответ — откуда у нас столько патриотов-голодранцев, и почему люди с образованием, языком, выезжающие за границу и имеющие какой-никакой, но выбор, где им жить, далеки от слепого обожания России и видят её реальные проблемы.
Не факт, что трезвое отношение к своей стране делает людей счастливыми. Скорее, наоборот, это больно — видеть происходящее без розовых очков. И, вместе с тем, «развидеть» его уже невозможно, даже если бы очень захотелось.
