(Окончание. Начало здесь)
Литва и Калининград
Это видно на примере последнего очага конфликта России с Западом. Российский анклав Калининград, в котором проживает 430,000 человек, расположен между Литвой и Польшей. Ранее это был немецкий город Кенигсберг, захваченный советскими войсками в конце Второй мировой войны и ценимый Москвой за его порт. Поскольку здесь базируется Балтийский флот России, эта территория имеет стратегическое значение. Ее положение стало уязвимым после вступления Польши и Литвы в НАТО. Сейчас эта уязвимость подчеркнута, поскольку правительство Литвы заблокировало через свою территорию по железной и автомобильной дорогам поставки угля, металлов, строительных материалов и передовых технологий. Этот шаг соответствует санкциям ЕС и не выходит за их рамки, не препятствует перемещению пассажиров и несанкционированных товаров и не исключает поставок Россией в Калининград по морю.
Дмитрий Песков - пресс-секретарь Кремля, который провел большую часть своей карьеры, предупреждая о чем-то другие государства, - сообщил, что Россия готовит «ответные меры». Близкий приятель Путина и секретарь Совета безопасности Николай Патрушев пообещал, что эти меры, которые еще предстоит определить, «окажут серьезное негативное воздействие на население Литвы». Неясно, какие возможны варианты. В настоящее время через Россию проходит не так много литовских товаров, а возможность прекращения поставок газа сводится на нет тем фактом, что Литва прекратила принимать российский газ в апреле. Вильнюс проявил дальновидность после 2015 года, когда почти все ее поставки газа осуществлялись из России, и построил в портовом городе Клайпеда морской терминал для импорта сжиженного природного газа. Так что у Москвы не хватает доступных экономических форм принуждения. На российском телевидении этот шаг назвали равносильным объявлению войны, но начинать в ответ военные действия против страны НАТО только из-за соблюдения санкций было безрассудно и опасно. Кроме того, как настаивает Москва, в целом санкции не представляют собой ничего особенного.
Кремлевское оцепенение
Все это вписывается в постепенную эрозию авторитета Путина в России, о которой недавно рассказала Татьяна Становая, аналитик Фонда Карнеги за международный мир. Российские элиты пытаются примириться с войной, которую Путин начал без консультаций и которую он не знает, как закончить на благоприятных условиях. Он не желает идти на еще больший риск, необходимый для обеспечения военной победы (если предположить, что это удастся), но в то же время не может принять какое-либо подобие поражения. Поскольку ни один представитель элиты не знает, как выйти из этой ситуации, а если бы и знал, то не имел бы политической смелости и возможности выступить против Путина, вероятность того, что его свергнут в результате переворота, невелика. Вместо этого наблюдается оцепенение, в то время как внутренние разногласия растут вместе с вытекающими отсюда проблемами, вызванными войной. Путин, отмечает Становая, «создал ситуацию, к которой он не был готов и с которой не знает, как справиться, а российская система власти, которую он сам создал, выстроена таким образом, что не позволяет принимать эффективные решения коллективно и взвешенно».
Это оцепенение отражается на ходе войны. Российская тактика и стратегия остаются негибкими и предсказуемыми. Определив Северодонецк в качестве жизненно важной цели, как ранее это было с Мариуполем, нельзя допустить провала, поэтому вся имеющаяся огневая мощь и человеческие ресурсы были брошены на него, чтобы сломить украинское сопротивление и затем предотвратить отступление защитников. Это обошлось Украине дорогой ценой, и в Киеве задаются вопросом о целесообразности выделения столь значительной части своего военного потенциала на оборону города, который приобрел стратегическую значимость только потому, что он, похоже, так важен для Москвы. (По большому счету, именно эти соображения и привели к тому, что командование ВСУ отдало приказ оставить Северодонецк). Тем не менее, украинские военные настаивают на том, что усилия были оправданы: российские силы понесли большие потери; оборона города задержала продвижение в других местах, в то время как Украина ожидает - и теперь начинает получать - столь необходимое западное оружие; и она отвлекла российские силы и средства от тех мест, где Украина теперь может начать переходить в наступление. Свидетельством этого наступления являются успехи ВСУ в Херсонской области.
Испытание на прочность
С самого начала этого кризиса Россия стремилась продемонстрировать свою силу и показать, почему она заслуживает, чтобы к ней всегда относились как к великой державе, но ее сила ограничена, и сейчас она столкнулась с вероятностью того, что она действительно переоценила свои возможности. Все это не означает скорого окончания войны. Это также не означает, что Украине станет легче. Стратегия Путина по умолчанию всегда заключается в причинении боли и страданий, даже если он не может добиться ничего другого. Нельзя исключать риск новых безрассудных действий. Тем не менее, не следует полагать, что ресурсы России неисчерпаемы, или что война обречена на затяжной тупик только потому, что в данный момент невозможно определить победителя в этой битве.
Политический паралич влияет на военную стратегию России. Путин не желает признавать поражение и обсуждать, какие уступки он сможет получить в обмен на предложение о выводе войск. Он также не хочет проводить мобилизацию российского общества для участия в военных действиях, поэтому ограничения на численность войск сохранятся и будут сказываться на операциях все больше, так как потери нельзя будет восполнить, а российские преимущества в огневой мощи начнут сходить на нет. Он может предложить прекращение огня, которое позволит ему удержать уже захваченные территории, но он знает, что это предложение отвергнет президент Украины Владимир Зеленский, если оно не будет сопровождаться обещанием вывести войска.
Наилучший вариант, на который может надеяться Путин, продолжая придерживаться своей нынешней стратегии, заключается в том, что в какой-то момент, желательно довольно скоро, западные сторонники Украины устанут от войны и ее экономических издержек и заставят Киев согласиться на территориальный компромисс. Здесь его проблема заключается в том, что на Западе существует оцепенение иного рода. Экономические издержки высоки, но их уже понесли. Обязательства по отношению к Украине и обеспечению того, чтобы Россия не выиграла свою завоевательную войну, уже приняты. Пока Украина продолжает воевать и нести потери, даже те лидеры, которые считают, что в какой-то момент может потребоваться компромисс, держат язык за зубами. Запад настроен на долгосрочную перспективу, ищет способы обеспечить Украину необходимым оружием и боеприпасами, одновременно корректируя внешнюю политику, чтобы иметь возможность сосредоточиться на войне. Ее можно представить как конфликт между демократией и автократией, но в основе лежит будущее европейского порядка безопасности, и если это означает улучшение отношений с автократиями, будь то побуждение саудовцев качать больше нефти или поддержание спокойных отношений с Китаем, то так тому и быть.
Это означает, что самая главная проверка на прочность все еще проходит на поле боя. Когда Россия начала терпеть неудачи после первого февральского наступления, Министерство обороны поступило умно, перенаправив ход кампании так, чтобы она проходила исключительно на Донбассе. Проблемы, с которыми российские военные столкнулись в последние пару месяцев, возникли не столько из-за контрнаступлений ВСУ, сколько из-за мизерных территориальных завоеваний, которых Россия добилась столь колоссальными усилиями. Если окажется, что украинская армия начинает наращивать темп своих наступательных операций, то российское командование столкнется с новым рядом проблем. Возможно, их войска будут так же упорно обороняться, как и их украинские визави, даже принимая тяжелые удары, но столь же вероятно, что они не будут делать этого с такой же убежденностью. Низкий моральный дух и недовольство могут дать о себе знать. С самого начала этой войны ее важнейшей особенностью была асимметрия мотивации. В конце концов, украинцы воюют, потому что у них нет другого выбора. У русских есть возможность вернуться домой.
