Украинская «премьериада» выходит на финишную прямую. СМИ пестрят заголовками, обсуждая, кто станет будущим премьер-министром. Борьба за «освобождение премьерского кресла» привела к парламентскому кризису и развалу коалиции. После того, как депутаты не смогли отправить правительство в отставку, из коалиции вышли партия «Самопомощь» и «Батькивщина» Юлии Тимошенко. При этом перевыборы им нужны не сейчас, а ближе к осени, когда настроения украинцев изменятся вследствие снижения уровня жизни и новых болезненных решений правительства. Малым партиям совершенно не нужно формировать Кабмин и нести ответственность за экономическую и политическую жизнь страны. Примечательным является то, что, борясь за отставку действующего премьер-министра, ни одна из вышедших из коалиции фракций не выражала желание выдвинуть своего кандидата на этот пост. Президент обращался с предложением возглавить правительство и к Юлии Тимошенко, и к лидеру «Самопомощи» Андрею Садовому. Но получил довольно однозначный отказ.
Самая обширная партия парламента «Блок Петра Порошенко» (БПП) выдвинула на пост премьер-министра нынешнего спикера Владимира Гройсмана, за «Народным Фронтом» по слухам, сохраняется пять министерских портфелей. Переговоры лидеров парламентских фракций продолжаются. Но каков бы ни был их результат, сегодня уже очевидно, что любой премьер-министр в своих действиях будет зависим от президента. При существующей системе Украина обречена либо на недееспособную исполнительную власть, либо на формирование авторитарного режима.
Для начала необходимо объяснить, что Украина – это парламентская республика. И не только потому, что премьер-министр в ней является фактическим главой государства. Но и потому, что исполнительная ветвь власти, сформированная парламентом, не подчинена ему, а Парламент не подчиняется Кабинету министров. Это классическое для парламентаризма разделение властей, где исполнительная и законодательная власти формируются как самостоятельные, независимые и равноценные ветви. При президентской форме правления, президент, назначая исполнительную власть, является фактически ее главой. Законодатели в этом случае могут влиять и контролировать «зависимую» от президента исполнительную власть, но не могут формировать ее.
Мы сейчас не будем рассуждать о том, какая из моделей успешней. Нас интересует другое. Сутью парламентских и президентских форм правления является не столько то, кто формирует ветви власти, сколько система сдержек и противовесов, которая позволяет государству балансировать и функционировать в рамках выбранной модели.
Для украинского политического поля характерна невнятность законодательных норм и отсутствие логики в самом процессе формирования власти. Классически, когда избиратель в парламентской модели правления голосует, он избирает премьер-министра и партию, которая должна, по его мнению, формировать коалицию. В Украине же в один и тот же парламент на одних и тех же выборах избиратель голосует как за партию, так и за мажоритарного кандидата. Когда партийные и «самостоятельные» депутаты окажутся в парламенте, их функции не будут отличаться. Единственное отличие состоит в том, что, голосуя за партию, избиратель понимает, что голосует за ту политическую силу, которую он хотел бы видеть в коалиции, а голосуя за мажоритарщика, он не гарантирован, что его избранник не выйдет из фракции, примкнув к «внефракционным». На прошедшей неделе двое депутатов-списочников из Блока Петра Порошенко, вышедших из президентской фракции, были лишены депутатских мандатов. В то время, как те, кто прошел в парламент по мажоритарным округам, не могут быть лишены мандатов по решению фракции.
Разделение депутатов на «списочников» и «самовыдвиженцев» в пропорции 50 на 50 – это повод для политической коррупции, а не основа народовластия. Оно существенно меняет результат народного волеизъявления. К примеру, на последних парламентских выборах большинство по партийным спискам с почти двукратным отрывом получил «Народный фронт» Арсения Яценюка. Но самой большой фракцией, как мы знаем, стала президентская. И теперь остается только гадать: осознавал ли избиратель, что мажоритарный кандидат, которому он отдает свой голос, присоединится к президентской фракции? И если осознавал, то почему не отдал свой голос за президентскую партию, пришедшую на финиш второй?
Следующей важной особенностью является то, что партии формируются сверху, как лидерские проекты, где рядовые члены всего лишь массовка, а партийный актив – свита короля. Украинский президент - не просто выдвиженец некой партии. Он ее единоличный лидер, руководитель, отдающий распоряжения своим депутатам и министрам, назначенным на пост в рамках коалиционных соглашений. В существующем Кабмине, при том, что премьер-министр считается фактическим главой государства, министры-выдвиженцы президентской партии, не стесняясь, заявляли о том, что они в своей работе руководствовались указаниями из Аппарата Президента.
Так, бывший министр экономического развития Айварас Абромавичус, на вопрос журналистов, уведомлял ли он о том, что на него осуществляется давление, ответил: «Да, я говорил об этом в Администрации Президента». Обсуждал ли он ситуацию со своим непосредственным начальником – премьер-министром Арсением Яценюком? Было видно, что это даже не приходило Абрамавичусу в голову. Ведь его кандидатуру в Кабинет министров направлял президент. На сегодняшний момент парламент, являясь основой парламентской модели правления, не самостоятелен и не имеет рычагов влияния на президента и его администрацию. При этом президент, очевидно, влияет и на исполнительную власть, и на законодательную. О какой независимой исполнительной ветви власти может идти речь в таком случае?
Еще одним примечательным моментом, можно считать ситуацию «полураспада» существующей коалиции. После того, как партии, формирующие коалицию, заявили о своем выходе, выяснилось, что в украинской Конституции после внесенных изменений отсутствует механизм выхода из коалиции. То есть, заявить о выходе можно, но выйти – нет. Механизмы расформирования парламентской коалиции остаются исключительно в руках президента. Если он решит, что коалиция существует, то она будет существовать, даже если все депутаты покинут ее ряды. Если президент не хочет досрочных парламентских выборов, то де-факто полномочия останутся у Арсения Яценюка. Будет ли он при этом полноправным премьер-министром парламентско-президентской Украины? Очень сомнительно.
По большому счету, не имеет значения, будет премьер президентским ставленником, или его оппонентом. В сложившейся модели абсолютно неважно, кто возглавит правительство и как распределятся портфели. Ни на какие решения, идущие вразрез с президентским видением, такое правительство попросту не способно. Перед нами не баланс сдержек и противовесов, а повод для шантажа и приглашение к сговору.
Если одна ветвь власти в своей работе вынуждена постоянно противостоять другой, то вся власть - недееспособна. А это и есть кризис. Если же противостояния нет и условно «независимая ветвь» руководствуется распоряжениями и указаниями другой ветви, то она уже не является независимой. Отсутствие же политических кризисов и «продуктивная работа правительства» при столь невнятной модели власти, возможны не в результате общеполитического консенсуса, а полностью перебранными на себя полномочиями и фактическим встраиванием Верховной Рады и Кабинета Министров в президентскую вертикаль.
Такая система не предполагает революционного новаторства. Но, самое главное, кризисы в системе, которая сложилась на сегодня в Украине - запрограммированы. Как запрограммирован и извечный крен Украины в сторону авторитаризма. Украина не имеет системы сдержек и противовесов, которые бы позволили государственному организму функционировать полноценно. Для политического диалога необходим принцип разделения властей, а не клановость, корпоративный интерес, или «свои люди на ключевых местах». Политические элиты должны не просто договориться о тех пунктах, по которым они создают коалицию и кого «благословляют» на управление Кабинетом министров, а о тех территориях ответственности, которая должна быть закреплена за каждой из ветвей власти.
То, что называется «украинским политическим кризисом», не имеет однозначного решения. Это кризис дисбаланса власти и ответственности за нее. Разбалансированная украинская государственная система, при всей своей одиозности, очень живуча. Пока избиратель не несет ответственности за тех, кого он приводит во власть, политический лидер – за тех, кого он «протаскивает» по спискам и мажоритарным округам, власть – за ту модель, которая не регулирует принципы функционирования государства, Украина обречена на жизнь в условиях кризисов «власти без ответственности», сменяемых кризисами «безответственности безвластия».
