Анечка вернулась в Штаты из Одессы в конце августа 2016 года – отдохнувшая, воодушевленная и счастливая. Я помню, как она запоем рассказывала мне об украинских друзьях, шумных набережных, ласковом море и счастье – особенном счастье, которое бывает при посещении оставленной много лет назад, но все еще любимой родины.
Наверное, это один из самых прекрасных моментов на свете – соприкосновение с чистой, незамутненной и естественной человеческой радостью. Аня всегда была очень светлым человеком, и в Украину она ездила не только отдыхать, но и трудиться в христианских миссионерских проектах, по завершении которых позволила себе расслабиться в солнечной Одессе. Но только я, когда ее слушала, думала совсем о другом. Не о христианских детских лагерях, не о душевных проповедях у костра, а о том, что происходило совсем близко с тем городом, в котором отдыхала Аня.
Одесса, август 2016 года. Именно в те дни произошла первая провокация с так называемыми «украинскими диверсантами». В ночь с 6 на 7 августа в городе Армянске, на границе оккупированного Крыма, началась стрельба. ФСБ России тут же обвинила в инциденте кадровых украинских разведчиков, якобы планировавших серию терактов на полуострове. В качестве «диверсантов» тогда арестовали самых обычных людей, и всем специалистам, занимавшимся русско-украинским конфликтом, была очевидна абсурдность этих обвинений. Однако Кремль это, похоже, не волновало. Владимир Путин прямо обвинил Украину в том, что она переходит к террору, и явно намеревался воспользоваться созданной ФСБ провокацией для эскалации конфликта.
В те дни украинская военная разведка постоянно сообщала: велика вероятность, что провокация с «крымскими диверсантами» будет использована Москвой для попытки пробить сухопутный коридор в Крым и захвата новых областей. Разведчики отмечали концентрацию больших группировок российских войск на севере Крыма. Джанкой был полностью оцеплен российскими военными. Движение транспорта было частично перекрыто на Ангарском перевале, несколько КПП было закрыто.
На Мариупольском направлении было замечено усиленное движение российских войск, но самое главное – в районе Широкино была замечена переброска балтийских морпехов, хотя севастопольская база находилась намного ближе к месту предполагаемых боев. Тем не менее, Москва «подтянула» к зоне возможных боевых действий морскую пехоту с Балтийского моря, тогда как главной боевой задачей севастопольских морпехов, по мнению некоторых аналитиков, становилась Одесса. Обстановка накалялась с каждым днем, Путин обещал, что «примет меры» против «украинского терроризма», и возможность удара по Мариуполю или Одессе становилась все более вероятной.
Это были страшные дни и бессонные ночи, заполненные холодным и жутким предощущением возможной новой войны. Помню, мне удалось найти уникальный документ, в котором оккупационные власти, по сути, признавали: стрельбу в Крыму устроили их же собственные пьяные контрактники, а вовсе не мнимые диверсанты. Кто-то из украинских добровольцев нашел другое доказательство фальсификации обвинений: фаза Луны, попавшей в кадр во время съемки ареста вымышленных «террористов», не совпадала с реальной и показывала, что съемки складов с оружием и прочих «доказательств террора» были сделаны несколькими месяцами ранее.
Мы собирали доказательства, делали статьи, переводили их на английский и рассылали всем, кому могли. Украинские военные эксперты раздавали один комментарий за другим, дипломаты пытались разъяснить ситуацию на международном уровне, американские журналисты с потрясающей оперативностью подхватывали доказательства и цитировали их в своих материалах. Информация дошла до Госдепартамента США, и в своем заявлении Госдеп четко дал понять, что не верит Кремлю. Возможно, именно реакция международного сообщества оказала решающее влияние в тот момент, и нового вторжения в Украину так и не случилось.
Аня не знала ничего из этого. Она гуляла по одесской набережной и не могла представить, что на этот цветущий и вечно радостный город уже нацелились севастопольские морские пехотинцы. В ее мире существовал лишь покой, простое человеческое счастье, христианская проповедь, незамутненная радость. Помню, что у меня так и не повернулся язык сказать о том, что эта славная девушка едва не оказалась в эпицентре войны. Ведь, в самом деле, никакой войны не случилось, правильно?
Несбывшаяся вероятность – это история, которой никогда не существовало. Непрожитая жизнь, не случившаяся трагедия, не начавшаяся война. История не терпит сослагательного наклонения, и потому в нашей жизни в каждый момент времени воплощается лишь один из возможных сценариев, стирая тем самым все остальные. Изо дня в день мы видим только одну из возможных вероятностей: ту, которая в итоге воплотилась. И зачастую не можем даже представить саму возможность развития других, гораздо более страшных возможностей.
Задумываемся ли мы, проходя каждый день мимо одних и тех же зданий, что какое-то из них могло взорваться? Просыпаясь по утрам, радуемся ли мы тому, что за окнами не падают бомбы? Нет, чаще всего, мы не можем даже представить само наличие тех, других вероятностей. Мы воспринимаем нашу жизнь, как данность, не подозревая, что все могло быть иначе. И только изредка, как в случае несостоявшегося переворота в Черногории, люди узнают, что едва не произошла трагедия, которую, к счастью, удалось избежать.
Недавно в США прошел День поминовения, или Memorial Day – дата, в которую принято чтить память всех погибших американских воинов. Для сегодняшней Украины это актуально, как никогда. И потому мне хочется, чтобы, вспоминая наших защитников, мы не забывали и тех, кто чаще всего остается «за кадром» ярких событий и известных подвигов. Они стоят нашей памяти хотя бы потому, что между сбывшимися и несбывшимися вероятностями всегда существует пространство, заполненные ежедневным самоотверженным трудом, подвигом и страданиями людей – страданиями глубокими и столь же неизвестными никому, как и сама несбывшаяся вероятность. Речь идет о людях, которые, в отличие от многих, знают обо всех возможных сценариях и пытаются их предотвратить.
Здесь нет конкретных жертв, которые будут благодарить за свое спасение, не всегда можно выделить конкретных злодеев, арест которых может стать крупной сенсацией в прессе. Просто в какой-то момент под действием трудов, слез, а иногда – чуда – поворачивается невидимое колесо, и история начинает идти по другим рельсам. Несбывшаяся вероятность исчезает в небытие, не успев никого взволновать своим приближением и безропотно отступая перед воплотившейся реальностью. И чаще всего мы понятия не имеем ни об этих вероятностях, ни о предотвративших их людях. И даже если кажется, что на данный момент из всех возможных сценариев воплотился самый худший, даже сейчас труд тех, кто пытается запустить историю по другим рельсам, не прекращается ни на минуту…
