История Армана Манусаджяна и его семьи уникальна тем, что в ней, кажется, сошлись основные виды репрессий в современной России: преследования за статьи и посты в социальных сетях, угрозы расправы или возбуждения уголовного дела за позицию по Украине, подозрения в причастности к делу о госизмене, репрессии за одиночные пикеты и т.д. И особенно интересен этот случай тем, что ни сам Арман, ни его близкие никогда не были гражданскими активистами и даже не интересовались политикой. Сейчас Арман Манусаджян находится в США, где и поведал свою историю специально для «7 Дней».
Арман жил в России и вел довольно успешный туристический бизнес, владея сетью турфирм. В связи с аннексией Крыма и, соответственно, введением западных санкций туристические фирмы оказались первыми, кто начал терпеть убытки. Не смирившись с ситуацией, предприниматель принялся анализировать, что послужило причиной введения ограничений, и вскоре для него стала очевидна вся незаконность и оккупации полуострова, и последующих действий Москвы.
«Я начал писать статьи на эту тему, и их стали публиковать на украинских сайтах. Я прямым текстом писал, что вся политика Кремля идет в разрез с интересами народа: как России, так и соседних стран, включая самих крымчан. Отмечал, что вместо того, чтобы развивать страну, Кремль тратит все деньги на войну, порабощая соседние страны, из-за чего и поссорился со всем цивилизованным миром. Разумеется, я поддерживал украинский народ, боровшийся за свою свободу. Никаких призывов к насилию и ничего подобного в моих статьях не было», – поясняет бизнесмен.
Свободомыслие Армана не прошло даром – кто-то донес на «неблагонадежные» посты прямиком в Следственный комитет Москвы (учитывая, что сам предприниматель жил в Твери). К Манусаджянам заявились сотрудники Центра «Э» и, не застав хозяина дома, принялись допрашивать его дочь. Затем Армана вызвали в местный Следственный комитет.
«В некоторых моих постах я копировал карикатурные картинки с изображением Путина, и, как делали многие в то время, сравнивал его действия с поведением Гитлера в начале Второй Мировой войны. Также я указывал, что РПЦ под руководством Кирилла Гундяева используется как часть российского пропагандистского механизма. В итоге следователь заявил мне, что я оскорбляю чувства верующих и тех россиян, которые положительно относятся к президенту. Он обещал мне лингвистическую экспертизу всех моих статей, и изначально дал понять, что итогом будет статья 282 Уголовного кодекса», – рассказывает диссидент.
Параллельно Арман начал получать множество угроз от неизвестных лиц – как по социальным сетям, так и напрямую, по телефону. Его попытка добиться возбуждения уголовного дела против угрожавших успехом не увенчалась.
«Когда в полиции узнали, за что именно мне угрожали, они мне прямым текстом ответили, что меня нужно не защищать, а наоборот, самого посадить по статье», – вспоминает он.
Следующей мишенью «правоохранителей» стала семья Армана – в один прекрасный день вызов на допрос пришел его жене, не имевшей никакого отношения к постам супруга.
«Мы с ней отправились к следователю вместе, но меня в кабинет не пустили. Жена вышла после допроса в абсолютном шоке, и сообщила, что мне грозит уголовная статья. Ее спросили также, поддерживает ли она меня. Она ответила, что всегда поддерживает своего мужа. Тогда они сказали ей, что в таком случае она сама автоматом попадает под статью – за одну лишь фразу о поддержке супруга. Когда мы вернулись домой, в почтовом ящике уже лежала следующая повестка – на этот раз на имя моей дочери. Я понял, что мне нужно просто спасать семью», – делится Манусаджян.
Тем временем сын Армана учился в Москве, и был студентом профессора Владимира Лапыгина, в мае 2015 года арестованного по обвинению в госизмене. К слову, 6 сентября минувшего года 75-летнему ученому был вынесен обвинительный приговор с присуждением 7 лет колонии строгого режима. За что именно судили бывшего начальника центра исследования аэрогазодинамики головного института Роскосмоса, его студенты так и не узнали – как часто бывает в подобных делах, процесс был засекречен.
«У моего сына есть только одна версия, что дело возбудили за открытую лекцию, где Лапыгин отвечал в том числе и на вопросы иностранцев. Однако ответы на все эти вопросы есть в Интернете. Буквально через день после этой лекции преподавателя арестовали «за разглашение государственной тайны», хотя с тех пор, как он ушел из института при Роскосмосе, прошло много лет, и все тайны, которые он знал, давно устарели», – рассуждает Манусаджян.
Сын Армана заступился за своего преподавателя, выйдя в его поддержку с одиночным пикетом. После этого юношу вызвали в деканат и потребовали отказаться от своих взглядов.
«Сын готов был отказаться от участия в какой-то гражданской активности, но честно сказал, что не может принять арест пожилого профессора. Тогда его исключили из университета. Затем преследование продолжилось, и к нему на дом тоже нагрянули оперативники. У меня сложилось впечатление, что они не просто решили наказать его за поддержку Лапыгина, а подозревают в госизмене и его тоже. Дело в том, что мой сын работает в американской компании IBM, и, когда оперативники приехали к нему, они стали расспрашивать о нем соседей. В своих расспросах они прямо говорили: «А вы в курсе, что он работает в американской компании?». Когда ему принесли повестку из Следственного комитета, мои родные уже не открыли дверь. После этого я понял, что нам нужно уезжать из страны», – подытожил Арман.
Добравшись до США, Манусаджяны подали на политическое убежище. По словам Армана, после допросов и запугиваний его жена и дочь долго болели, и даже в Америке не сразу пришли в себя. За право говорить то, что думаешь, им всем пришлось заплатить очень дорогую цену, потеряв и бизнес, и родину. Однако о своем решении они не жалеют, впервые за последние годы ощутив себя в безопасности.
