На прошлой неделе список политических беженцев из России в Соединенных Штатах пополнился еще одним известным именем. В Нью-Йорке политическое убежище получил российский оппозиционер, друг и соавтор убитого политика Бориса Немцова Леонид Мартынюк. О том, что заставило его попросить защиты в Америке, и насколько трудно оппозиционерам из России получить убежище в США, политбеженец рассказал «7 Дней».
Леонид Мартынюк известен тем, что написал вместе с Борисом Немцовым два последних и самых нашумевших доклада «Жизнь раба на галерах (дворцы, яхты, автомобили, самолеты и другие аксессуары)» и Зимняя олимпиада в субтропиках. Также именно он является автором одного из первых видеорасследований крушения малазийского «Боинга» на Донбассе, данные из которого затем были включены в знаменитый доклад Бориса Немцова «Путин. Война». Сразу после выхода этого ролика у Леонида и начались неприятности на родине.
В августе 2014 года, когда Леонид Мартынюк со своей супругой Екатериной шли по перрону железнодорожного вокзала в их родном городе Краснодаре, к нем подошел неизвестный и демонстративно толкнул оппозиционера плечом, а затем принялся нападать на его жену, пытаясь спровоцировать драку. Леонид обратился к полицейским, и тут же сам был ими задержан. Суд отказался рассматривать единственные объективные данные – записи видеокамер с вокзала, и назначил Мартынюку наказание – 10 суток ареста. Этот, казалось бы, непримечательный эпизод стал для Леонида сигналом – оставаться в России ему было опасно.
«Обычно оппозиционеров арестовывают перед, вовремя и после политических акций. В данном же случае я не собирался ни на какую акцию, и ничего не организовывал, мы просто возвращались из отпуска. Поведение хулигана тоже было очень странным. Обычно подобные инциденты случаются в темных переулках, но не на хорошо охраняемом вокзале, в присутствии полиции. При этом правоохранители арестовали меня, а не его. Очевидно, что это была спланированная провокация. Когда судья отказался рассматривать записи с камер наблюдения, я окончательно убедился в этом», – пояснил Леонид в интервью «7 Дней».
«Уже в участке, куда нас привели, я услышала разговор полицейских между собой. Оказалось, что провокатор им хорошо известен, и они даже упомянули, что он недавно вышел из тюрьмы. Похоже, что он оказал им небольшую «услугу», чтобы снова не оказаться за решеткой», – предполагает жена Леонида, Екатерина Завгородняя.
На этом странности не закончились. Леонид предполагает, что во время обыска его вещей в участке полицейские намеревались подбросить ему наркотики или патроны, однако Екатерина проявила настойчивость и отказалась покинуть помещение на время обыска. С Леонидом был солидарен также и ныне покойный Борис Немцов, прямо назвавший в своем блоге происшедшее «дешевой провокацией, организованной чекистами за деятельность Леонида» и непосредственно связанной с его последним на тот момент видеороликом – про «Боинг».
Воочию столкнувшись с абсолютным произволом судей и правоохранителей, Леонид понял, что следующим шагом может стать реальное уголовное дело. В результате они с супругой покинули страну, выехав в Украину, а затем – в Чехию. Осенью 2014 года семья приехала в США.
«Первое время мы не думали о том, на сколько времени останемся здесь – нам важно было лишь оказаться за пределами России. Но по мере того, как режим становился жестче, нам стало понятно – в США нам придется остаться не на месяцы, а минимум на годы. Через год, осенью 2015 года мы подали заявление на политубежище», – рассказывает Леонид.
Семье повезло – правозащитная организация Human Rights First, рассмотрев их дело, решила, что они подходят под их профиль, и подобрала оппозиционерам адвокатов pro bono из юридической школы Бруклина (Brooklyn Law School).
«Изначально я был готов к тому, что сотрудник USCIS, с которым мне придется разговаривать, вообще не знает, что такое политическая деятельность в России и кто такой Борис Немцов. Я готовил большой кейс, каждое заявление в котором подтверждалось документами, большую часть которых нам пришлось переводить с русского на английский. Мы готовили кейс четыре месяца, и регулярно приходили в Brooklyn Law School, где адвокаты готовили нас к интервью, задавали вопросы, с которыми мы могли столкнуться на беседе с офицером USCIS», – поясняет Леонид.
На практике интервью Леонида заняло четыре часа. Еще час с офицерами USCIS пришлось побеседовать и Екатерине.
«Вначале необходимо принести клятву – вроде стандартного «говорить правду и только правду». Интервью проходит на английском, но вы можете использовать переводчика. Однако последние несколько лет у иммиграционных офицеров существует практика параллельно к вашему привлекать и своего переводчика, который контролирует процесс перевода. Дело в том, что уже были случаи, когда переводчик несколько искажал слова своего клиента, переводя его ответы не дословно, а так, как будет «правильно» с точки зрения результатов рассмотрения дела. При выявлении таких случаев второй переводчик вмешивается в процесс», – вспоминает Леонид.
По словам оппозиционера, офицеры довольно подробно спрашивают у заявителя детали истории, описанной в его кейсе и связанные с ней подробности. Это могут быть даты, имена, отдельные факты, в некоторых случаях даже названия гостиниц.
«Цель таких вопросов – выявить и отсеять людей, которые выдумывают свои истории. Они не помнят дат или своих мотивов. Цель иммиграционных офицеров – понять, сам человек рассказал свою историю, или адвокат придумал ее за него. Кстати, мотивация поступков – тоже важный момент, о котором часто спрашивают на интервью. Меня, например, спросили, почему я начал заниматься политической деятельностью в России», – делится Мартынюк.
«Конечно, офицеры подстраховываются и обязательно спрашивают, не обучались ли мы в военных организациях, не изучали ли технику боя горячим или холодным оружием, не делали ли бомбы и не перевозили ли наркотики. Понятно, что они обязаны отсеять или хотя бы сделать попытку отсеять реальных экстремистов и террористов», – добавляет он.
По мнению Леонида, офицер очень неплохо разбиралась в ситуации в современной России.
«Тем не менее, каждому заявителю в обязательном порядке задается один, самый важный вопрос: что с вами произойдет, если вы сейчас вернетесь в Россию, или вернетесь, но в другой регион? Я ответил, что я – известный в стране оппозиционный деятель, и учитывая, что со времени моего приезда в США режим ужесточился, я ожидаю либо нападения, либо провокации и ареста», – пояснил Леонид.
Леонид Мартынюк уверен: возвращение в Россию сейчас действительно не безопасно для него не только в плане свободы, но даже жизни.
«Когда я с ним последний раз виделся с Борисом Немцовым в сентябре 2014 года в Подмосковье, мы с ним обсуждали тему возможного ареста. Он мне сказал, что не готов сидеть десять лет, потому что в его возрасте посадка на такой срок – это посадка навсегда, поскольку после нее не останется ни здоровья, ни сил на борьбу. Я согласен с Борисом, что лучше быть на свободе за пределами России, чем в тюрьме на родине. Здесь я могу сделать больше», – подытожил он.
