Обыденным стало твердить о том, что Кремль теряет контроль за ситуацией, о том, что система на грани развала, что грядет обвал, обвал, обвал… И вроде бы действительно: налицо признаки того, что самодержавие, тем более в его нынешнем загнивающем состоянии, просто не может выжить в эпоху глобального киберпространства, веры в модернизм и победы индивидуализма! Но ведь смотрите: несмотря на все наши предсказания грядущей смерти системы личной власти, эта конструкция продолжает ковылять, при этом больно огрызаясь.
Правда, заметно и то, что нынешние "держатели" власти не уверены в том, насколько они могут ее удержать. Переход Кремля к превентивным репрессиям, в том числе и в отношении собственного политического класса (пока безо всяких на то оснований), говорит о ползущей по кремлевским коридорам неуверенности. У моносубъекта власти явно возникает тревожное ощущение, что в глубинах российского общества повысилась температура. Но означает ли это приближение конца системы?
Коль скоро так много (в том числе и мною) написано о том, что конкретно подрывает самодержавие, как власть отстреливает себе конечности, давайте поразмышляем о том, что же придает власти силы и служит для нее источником адреналина. Один из факторов, создающий для Кремля "подушку безопасности", заслуживает особого внимания. Я имею в виду дискредитацию ведущих идеологических течений и их партийного оформления, что составляет суть нормальной политики. На российской сцене остались уродливые муляжи и примитивные "обманки" партий и идеологий, которые и стали механизмом воспроизводства единовластия (оппозиционные партии и движения вытеснены в политическое гетто, не имея возможностей влияния).
Особую роль в имитации идейно-политической жизни играют "системные либералы". Они не только участвовали в возрождении в России системы личной власти, но именно они (а не силовики) являются сегодня решающей силой в обеспечении устойчивости этой системы. Что бы делал Кремль без Набиуллиной и Дворковича, Силуанова и Орешкина? "Системные либералы" не только гарантируют экономический ресурс для деградирующей конструкции, продляя ей жизнь, но еще и лишают либерализм возможности стать в России альтернативой самодержавию. Еще одна опора системы – компартия, которая, канализируя левый протест в безопасном для Кремля направлении, стала основным препятствием на пути зарождения в России независимых левых сил, включая и социал-демократию. Таким образом, Россия оказалась лишена политических движений, которые защищали бы принципы равенства и справедливости. Русский национализм, в котором еще недавно присутствовали и антиимперские, и антикремлевские настроения, был нейтрализован "крымнашизмом", став союзником власти и потеряв антирежимное звучание.
А теперь подумаем: что несет с собой дискредитация в России партийно-идеологического поля? Отсутствие каналов выражения общественных настроений оставляет населению единственную возможность для самопроявления – улицу. Этот формат артикуляции своих интересов сегодня еще многих пугает, и своей неизбежной брутальностью, и угрозой ответа власти. Пока пугает! Власть, забетонировав окна и закрыв приток воздуха, порождает эффект кипящего чайника с закрытой крышкой. А это означает, что мечты о мирной эволюции с участием здравомыслящей части правящего класса становятся несбыточными. Кудрин и его команда могут продолжать ждать своего часа, мечтая вернуться в правительство, чтобы заняться осторожным экономическим реформаторством. Однако нынешняя чистка политического класса уже не оставляет шансов ни для реформаторских начинаний в среде элиты, ни для ее пугливого фрондерства. Эпоха постмодернизма, когда элита могла служить власти, держа фигу в кармане, завершилась. Аресты Белых с Улюкаевым и весь нескончаемый "губернаторопад" – свидетельство тому, что наступило время "робокопов", не оставляющих сомнений в их способности к слепому подчинению.
Короче, Кремль закрыл вопрос о реформировании России "сверху" и "изнутри", оставив обществу лишь один сценарий – сценарий уличного бунта. А чего другого можно ожидать, если власть не готова снять крышку закипающего чайника? Между тем любой массовый уличный протест всегда ориентирован на разрушение, а не на созидание, на радикализм, а не на компромиссы, на единоличное лидерство, а не на поиск коалиций, наконец, на месть, а не на прощение и умиротворение. Власть, пытаясь обеспечить себе бесконечное выживание, готовит симметрический ответ. И чем жестче насилие сверху сегодня, тем мощнее станет будущий ответ низов на насилие. И никто не сможет предугадать, когда эта причинно-следственная связь сработает – через год, через пять лет? А может быть, завтра?
И еще: перевод общественного недовольства в разрушительный протест откладывает реальную трансформацию системы, создавая предпосылки всего лишь для смены режима власти. А смена режима без смены принципов ведет к воспроизводству самодержавия, уже с иным персонификатором.
