Теракты в Париже, унесшие более 130 невинных жизней, вновь поставили перед миром вопрос о природе терроризма и способах противодействия столь опасному и аморальному явлению. В украинском информпространстве тут же возникла дискуссия о том «кому это выгодно?». Возможно ли перефразировать известное криминалистическое правило, о мотиве и преступнике применительно к терроризму? Всегда ли тот, кто берет на себя ответственность за теракт, есть единственный «получатель прибыли»?
Вину за атаки на парижан взяло на себя Исламское государство. Угрозы, запугивание и бахвальство содеянным – вот и вся «ответственность» в трактовке террориста. «Это сделали мы, но виноваты в этом вы». Логика террориста психопатична по своей природе. Она подразумевает перекладывание ответственности на жертву и абсолютное пренебрежение к любым человеческим чувствам и страданиям. Для психопата люди – фигуры, пешки, объекты манипуляции, а не субъекты отношений. А «вина», «ответственность», «идеалы», «борьба за правое дело» - лишь слова, с помощью которых он достигает основной своей цели. У психопата не может быть цели за пределами власти. Он стремится властвовать. Ни «счастье всего человечества», ни идеологические или религиозные догматы его попросту не интересуют. Они - повод, ширма, за которой он скрывает стремление к абсолютной власти и наслаждение от самой возможности оказывать влияние на судьбы и события.
В любом обществе всегда найдется определенное количество людей, готовых стать исполнителями кровавых террористических операций. Говорить о том, что в парижских терактах виноваты самих французы, что случившееся стало возможным из-за их политики мультикультурализма, лояльной позиции государства по отношению к беженцам и эмигрантам – это то же самое, что утверждать, что в убийстве повинна жертва, решившая пройтись ночью по темной улице. Глупо и аморально. По сути, такие объяснения – солидаризация с агрессором, оправдание его действий. В преступлении виновен преступник, а не причины, побудившие его на преступление, или возможности, которыми он не преминул воспользоваться.
Исполнители, взявшие на себя ответственность за теракт и получатели прибыли от террористической атаки далеко не всегда одни и те же люди. Те, кто делают заявления после атаки, выдвигая требования, порой самого акта не совершали. Но это не мешает им вести себя как заправский террорист: угрожать, лгать, выдвигать претензии и сыпать обвинениями, в расчете возвысится до уровня серьезного игрока – вершителя человеческих судеб. Они надеются получить прибыль от произошедшего, сделать бизнес на крови.
Так, уже 14 ноября, на следующее утро после трагедии, Сергей Марков – политтехнолог, известный в России пропагандист, на своей странице в Facebook опубликовал заметку, где в четырех пунктах изложил позицию Кремля по этому поводу. Почему Кремля? Потому что представить себе, что штатный пропагандист выносит на публику, да и еще в такой момент, какую-то «отсебятину» - просто невозможно. Иначе он не был бы, во-первых, штатным, во-вторых – пропагандистом.
Итак, проанализируем те четыре пункта, в которых господин Марков, излагает выводы относительно «мести джихадистов народу и государству Франции за боевые вылеты против ИГ». Вот текст оригинала: «1. Нужно срочно усилить безопасность в Москве. 2. Россия, США, Франция вместе должны задавить ИГ в Сирии, в Ираке и в Ливии. 3. Нужно срочно прекращать конфликт России и Запада из-за Украины. Хунту заменить техническим правительством, изменить Конституцию, убрать неонацистов, провести новые свободные выборы. Киевская хунта - это одно из главных препятствий для совместной борьбы США, ЕС и России против террористов. 4. Наше сочувствие народу Франции и Парижу, одному из великих и прекрасных городов мира».
Называя террор – «местью» и обозначая причину произошедшего, как ответ джихадистов за участие Франции в анти-ИГИЛовской коалиции, Сергей Марков перекладывает ответственность с тех, кто служит террористическому образованию на тех, кто ему противостоит.
Пунктом первым, говоря о необходимости усиления безопасности в Москве, нам стремятся показать искаженную картину мира, где Кремль, как и Франция борется против ИГИЛа и потому его столица, как и Париж, находится в опасности. Прикрываясь жуткими кадрами из Парижа, нам предлагают забыть не менее душераздирающие кадры последствий российских авианалетов на сирийские жилые кварталы и рынки там, где ИГИЛа нет и быть не может. Россия воюет в Сирии не против ИГИЛа, а за Асада – своего давнего союзника.
Пункт второй, о том, что Россия, уничтожающая западных союзников в Сирии, и Запад, пытающийся справиться с угрозой укрепления террористической организации, должны действовать сообща – не нов. Нечто подобное уже озвучивал Владимир Путин в своей речи на Генассамблее ООН. И услышал в ответ, что нормализация обстановки в Сирии возможна только после ухода от власти Башара Асада. Это мнение Кремль проигнорировал, начав бомбардировки.
Третий пункт, похоже, самый примечательный. Он как нельзя полно соответствует «лучшим» традициям террористического дискурса и демонстрирует суть российской государственной политики. Оказывается, за неспособность Путина действовать в унисон со всем цивилизованным миром ответственность несут Киев, Украина, «хунта» и почивший пятьдесят лет назад Бандера. Кто угодно, только не Путин, пренебрегший неоднократно обязательствами и соглашениями. Более того! «Хунта», то есть легитимно избранные в соответствии с законами и Конституцией президент Украины и правительство, по мнению Сергея Маркова (читай – Владимира Путина), - «одно из главных препятствий для совместной борьбы против терроризма», поэтому подлежат замене на некое «техническое правительство». «ИГИЛ убивает парижан, а виноваты в этом украинцы и киевская власть, которая нас не устраивает». Разве подобное заявление кремлевского глашатая не похоже, как две капли воды на требования, выдвигаемые обычно террористами?
И только четвертым пунктом Марков выражает сочувствие народу Франции, городу Парижу, но не семьям погибших и пострадавшим.
Перед нами типичный пример попытки озвучить свои требования на фоне громкого террористического акта. И делает это государство, а не бородатые джихадисты в пустынях и аулах. Для того чтобы быть преступником, совершенно необязательно, нажимать на курок. Ведь пытаться воспользоваться преступлением другого – само по себе злодеяние, как «скупка краденного» или «обворовывание покойника». Кремль, пытаясь воспользоваться ужасом и страхом мира перед террористической угрозой, делая громкие заявления с целью вынудить мировых лидеров выполнить его условия, сам становиться сродни террористам.
«Террор», переводится с латыни, как «страх», «ужас». Устрашение мирного населения с помощью физического насилия – лишь способ оказать влияние на людей, принимающих решения. Терроризм же, как явление – это политика, основанная на систематическом применении террора.
Что же мы видим? С помощью захвата Крыма, Владимир Путин пытался повысить свой рейтинг внутри России и продлить существование своего режима. Позже, давлением на украинских граждан в Крыму, убийствами, похищениями крымско-татарских и про-украинских активистов, он пытался вынудить их признать законность аннексии. А с помощью ядерного шантажа и боев на Донбассе, попросту «повышал цену», заставляя мировых политиков признать новые границы России. Сирия для Кремля– только очередная веха в череде «кровавых политических деклараций». Бомбардировками населенных пунктов, контролируемых сирийской оппозицией, Владимир Путин стремится вынудить мир признать в нем равноправного партнера, снять санкции и пойти на раздел мира, что позволит ему восстановить Советский Союз в его прежних границах влияния. Он пытается вынудить США согласится с правом России на агрессию по отношению к Украине. Политика современной России, как внешняя, так и внутренняя, основана на терроре.
С террористическими организациями мир борется, и с ИГИЛом будет покончено, как и со многими террористическими организациями до него. Но вот что делать с государствами, строящими свою политику на терроре? Каков должен быть ответ, когда ядерная страна, подобно психопату, стремиться к мировому лидерству, убивая ни в чем не повинных людей лишь для демонстрации серьезности своих намерений? Это вопрос, на который миру еще предстоит найти ответ. Украинцы же уже определились. Они сопротивляются государству-агрессору, развязавшему политику террора на их земле. Наилучшее, чем мир может ответить на террористическую угрозу – это не прекращать борьбу.
