Из цикла «Покидая Украину»
Процесс реализации большевицкого проекта в Украине познавателен и узнаваем.
Отвергнув ультиматум Совнаркома с требованием признать советскую власть и разоружить направлявшиеся на Дон казачьи и офицерские части, присоединившись к Советам в их борьбе с ними, Украинская Центральная Рада — просуществовавшая с марта 1917-го по апрель 1918-го гг. — подпишет себе приговор.
На I Всеукраинском Съезде Советов, открывшемся в Киеве 4 декабря 1917 г. большевики окажутся в абсолютном меньшинстве (100 делегатов из 2000, в основном от Советов Донецко-Криворожского бассейна). Съезд поддержит Центральную Раду. Большевистское меньшинство переместится в занятый красногвардейцами Харьков. Там 11-12 декабря оно проведет свой съезд и провозгласит Украинскую Народную Республику Советов, отменит все распоряжения Центральной Рады, и, избрав собственное правительство (Народный секретариат во главе с Евгенией Бош), призовет на помощь российский пролетариат, благо, все условия для этого создаст Временное правительство. Такова формальная сторона дела. Потому что Харьков уже оккупирован и планы «присоединения» Украины в целом разработаны. Для распространения советской власти на южные губернии и Дон большевики создают Южный революционный фронт под командованием В.А. Антонова-Овсеенко и левого эсера М. А. Муравьева (начальник штаба).
Оба уже потрудились на благо Мировой революции: Антонов-Овсеенко готовил захват Зимнего дворца, руководил штурмом, арестом Временного правительства и заключением его в Петропавловскую крепость, Муравьев был начальником обороны Петрограда, главнокомандующим войсками Петроградского военного округа, действовавшими против войск Керенского-Краснова (В.А. Антонов-Овсеенко был у него помощником), а роднит их то, что оба отступники, ренегаты своего класса и сословия, и что оба палачи, каратели.
Оба оставят заметный след в истории Советской власти. Антонов-Овсеенко — помимо погромов, массовых репрессий против «классовых врагов» и «националистов» в Украине, подавлением Тамбовского восстания крестьян 100 тысячной армией Тухачевского, применением запрещенных боевых веществ (газов) против гражданского населения собственной страны, «внутренней» оккупацией, перед режимом, зверствами и изощренностью которой меркнет оккупация фашистская (см. потрясающую статью Д.М. Фельдмана[1] «Крестьянская война», ж-л «Родина» № 10 1989 г.); Муравьев — на век опередивший свое время изобретатель войн четвертого поколения, «гибридных», в российской терминологии — участием в создании «батальонов смерти», организацией во всероссийском масштабе системы вербовки добровольцев (или наемников), заградотрядами, применением запрещенных боевых веществ (газов) в городских условиях Киева, авторством «эшелонной войны», тактики необъявленных войн, т.е. террористической операцией по свержению законного правительства, массовыми убийствами, этническими чистками украинцев, уничтожением символов культуры (дом Грушевского), грабежами населения и городов, поставленными на поток, вымогательством денег у «бизнеса» («контрибуциями») — всем этим «цветущим многообразием», обнаруживающим себя в «Новороссии» — ибо смысл его рейдов не в установлении власти, советской или иной, а в дестабилизации, деморализации и устрашении населения. Он мнит себя Наполеоном; столетие спустя такие же на Донбассе вообразят себя князьями и рыцарями в горностаевых мантиях и вороненных латах, изображаемые таковыми в кремлевской макулатуре, в дешевых календарях.
Оба поразительно дополняют друг друга: Антонов-Овсеенко — пропагандист, профессиональный агитатор, способный склонить к измене, к мятежу крупное воинское соединение, полк или бригаду; Муравьев — поставить под ружье детей, женщин, интеллигентов, юнкеров в своих «батальонах смерти» («штурмовых революционных батальонах» с их мрачной романтикой и опереточной атрибутикой; начинание, подхваченное и реализуемое героем Первой мировой генералом Брусиловым, роль и значение которого, широчайшие возможности использования «ударников» как карателей, и праобраз войск НКВД тут же оценят Троцкий и Ленин[2]), главное, сбить солдатскую массу в боеспособные части хоть на какое-то время! У Муравьева — и боевой опыт и звонкая фраза и храбрость и поза, импонирующая «верхам и «низам», и душевная потребность расстреливать налево и направо. И эти дарования обоих бесценны для дела революции в первые месяцы после захвата власти, поскольку у большевиков армии нет — есть, деморализованные части, распропагандированные гарнизоны, дезертиры, революционные моряки, публика, больше митингующая, склонная к убийствам командиров, зверствам, пьянству и разбою.
С ними Антонов-Овсеенко и Муравьев будут устанавливать Советскую власть в Украине.
Антонову-Овсеенко не посчастливится с признанием заслуг.
«Маленьким офицером» назовет его Троцкий в воспоминаниях: «Антонов-Овсеенко по характеру импульсивный оптимист, гораздо больше способный на импровизацию, чем на расчёт. В качестве бывшего маленького офицера, он обладал кое-какими военными сведениями. Во время большой войны, в качестве эмигранта, он вёл в парижской газете «Наше слово» военный обзор и нередко проявлял стратегическую догадку»[3]. Сталин дистанцируется от него перед его арестом, лично запретив М. Ромму, постановщику фильма «Ленин в Октябре», показывать его на экране. 8 февраля 1938 г. его приговорят к расстрелу «за принадлежность к троцкистской террористической и шпионской организации», 10 февраля 1938 г. расстреляют и зароют в общей могиле на полигоне «Коммунарка». Третью его жену («знала о террористической деятельности своего мужа») расстреляют двумя днями раньше, вторая, Розалия Кацнельсон (в браке было пятеро детей) будет арестована как «враг народа» и покончит жизнь самоубийством в 1936 году в тюрьме в Ханты-Мансийске, первая умрет от тифа в Гражданскую.
Официально Влади́мир Алекса́ндрович Анто́нов-Овсе́енко (наст. фамилия — Овсе́енко, псевдонимы в партии— Штык и Ники́та, литературный псевдоним — А. Га́льский; 9 (21) марта 1883, Чернигов, Российская империя — 10 февраля 1938, Москва) — русский и украинский революционер, меньшевик до 1914 года, во время Первой мировой войны — меньшевик-интернационалист, в 1917 году вступил в партию большевиков, после Октябрьской революции — советский партийно-государственный и военный деятель, юрист, публицист.
Родившийся в Чернигове, в дворянской семье поручика резервного пехотного полка, дослужившегося до чина капитана и умершего в 1902 году, Овсеенко первым делом порывает с родными и напишет об этом так: «Я в семнадцатилетнем возрасте порвал с родителями, ибо они были люди старых, царских взглядов, знать их больше не хотел. Связи по крови ничего не стоят, если нет иных». Он будто сошел со страниц «Катехизиса революционера» теоретика террора Сергея Нечаева[4] — манифеста, под которым расписался бы Геббельс, с его знаменитым «Meine Partei ist meine Kirche» (Моя партия — моя церковь, нем.): «Революционер вступает в государственный, сословный и так называемый образованный мир и живет в нем только с целью его полнейшего, скорейшего разрушения. Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире, если он может остановиться перед истреблением положения, отношения или какого-нибудь человека, принадлежащего к этому миру, в котором — всё и все должны быть ему ненавистны. Тем хуже для него, если у него есть в нем родственные, дружеские или любовные отношения – он не революционер, если они могут остановить его руку».
Продолжение следует
[1] Фельдман, Давид Маркович. Известный российский историк, доктора наук, автор исследований, ставших бестселлерами: «Поэтики террора», «Терминологии власти» и других.
[2] Подробно В. Дайнес «Штрафбаты и заградотряды Красной Армии» М.: Эксмо, Яуза, 2010.
[3] Цитируется по: Шрамко С. Забытый автор Октября (рус.) // Сибирские огни, 2007. № 11
[4] Достоевский пишет с С.Б. Нечаева Петра Верховенского в «Бесах», Ленин «позаимствует» у С.Б. Нечаева план организации строго централизованной партии и ее тактику.
