Из цикла «Покидая Украину»
(Продолжение. Начало в №42)
Оба добиваются высших командных постов в армии Советов, хотя входят в революцию через разные двери.
В.А. Антонов-Овсеенко последовательней, такое впечатление, что Нечаев писал в 1871 году «Катехизис революционера» для него персонально: «С целью беспощадного разрушения революционер может, и даже часто должен, жить в обществе, притворясь совсем не тем, что он есть. Революционеры должны проникнуть всюду, во все слои, высшие и средние, в купеческую лавку, в церковь, в барский дом, в мир бюрократический, военный, в литературу, в третье отделение и даже в Зимний дворец». Сын капитана пехотного полка, Овсеенко входит в мир военный. Поступив, в 1901 году, по окончании кадетского корпуса, в военно-инженерное училище, он для начала отказывается присягать «на верность царю и отечеству», объясняя демарш «органическим отвращением к военщине» и, отчисленный после ареста, сдан на поруки отцу. Зимой 1901 г. входит в социально-демократический студенческий кружок в Варшаве, до этого никаких революционных знакомств не имеет. К протесту против военщины дошел «своим умом», под впечатлением подлой, оскорбительной обстановки корпуса и военного училища. Таков он, этот чистый, впечатлительный юноша — из тех, кто завершат революцию разночинцев большевистским бандитизмом и ответят на эпохальный вопрос: в чем отличие террора и планомерного истребления в фашистских лагерях от «террора» Красного и Сталинского?
Год спустя Овсеенко поступает в Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище, чтобы «заниматься революционной агитацией среди юнкеров»; оттуда распределяется подпоручиком в пехотный полк в Варшаве, где «продолжит активную организаторско-пропагандистскую деятельность среди офицеров и солдат», весной 1905-го во время русско-японской войны получает назначение на Дальний Восток и дезертирует, не прибыв на место службы — тем и исчерпывается военный опыт будущего Главковерха вооруженных сил Южных Советских республик, главкома Вооруженных сил Украины. Он профессиональный революционер. Вот он – в Польше, пытается организовать военное восстание двух пехотных полков и артиллерийской бригады в Ново-Александрии, заканчивающееся провалом, вот - член Петербургского комитета РСДРП, ведет агитацию среди военнослужащих, арестован в Кронштадте, назвавшись чужой фамилией, что помогает избежать приговора военно-полевого суда. Вот - пытается организовать восстание в Севастополе, вновь арестован, приговорён к смертной казни с заменой 20 годами каторги, бежит, живет под чужими именами, издает газетки под разными названиями, входит в комитеты, эмигрирует и снова бежит, но растет вместе с партией: делегат Всероссийского демократического совещания и Второго съезда моряков Балтфлота, оглашает воззвание «К угнетённым всех стран», участвует в конференции военных организаций РСДРП(б) Северного фронта, от которого избран в Учредительное собрание, умудряется поднять июльское восстание против Керенского. На заседании Петроградского Совета РСД 23 октября 1917 года докладывает, что петроградский гарнизон в целом выступает за передачу власти Советам, красногвардейцы заняли оружейные заводы и склады и вооружаются захваченным оружием, внешнее кольцо обороны Петрограда укреплено, а действия штаба Петроградского военного округа и Временного правительства парализованы. Таков его путь в члены Военной организации при ЦК РСДРП(б), к Зимнему Дворцу.
М. А. Муравьев, как говорится, идет по верхней дороге. Он из крестьян, учился в семинарии и поступил в армии вольноопределяющимся, но — он герой войны: поручиком в русско-японскую командует ротой, тяжело ранен в голову. Затем пять лет — в Париже, посещения военной академии и приобщение к культу Наполеона; вновь в действующей армии — капитан в Первую мировую, снова ранен. Это он с подполковником Манакиным представляет генералу Брусилову проект новых революционных батальонов из волонтеров тыла. В Петербурге, на совместном заседании делегации Черноморского флота, Союза Казачьих войск, Союза Георгиевских кавалеров и Союза личного примера создается Всероссийский центральный комитет по организации Добровольческой революционной армии (ВЦК ДРА) для вербовки в «ударные части» и продолжения войны с Германией, Муравьева избирают председателем.
Муравьев то ли эсер, то ли кадет. Он усердствует — создает 100 «батальонов смерти», замечен Керенским, становится начальником охраны Временного правительства и произведен в подполковники. Это никуда не годится! Это меньше, чем ничего, это унижение, крохи с господского стола, тем паче, что Керенский у него в кулаке, драться за него и оголять фронт не желает никто! И через два дня после переворота Муравьев встречается с Лениным и Свердловым, чтобы предложить свои услуги. Для начала его уполномочивают покончить с мародёрами, грабящими Питерские винные лавки, но всех военных специалистов у большевиков — прапорщик Крыленко, да матрос Дыбенко, командующие армией и флотом.
За четыре дня Муравьев делает карьеру, которая и присниться не может самому рьяному честолюбцу: 27 октября 1917 года — он член штаба Петроградского ВРК, 28 октября — начальник обороны Петрограда, 29 октября назначен главнокомандующим войсками Петроградского военного округа, с 30 октября — командующий войсками, действующими против войск Керенского — Краснова, с которым, по сути, не приходится драться[1]. Теперь он «щит и меч» революции, Бонапарт при директории Барраса, даже не будучи членом большевистской партии. Ленин боится и военного заговора и этого боевого офицера, популярного у солдат, спасителя Петрограда. Ленин и действует как Баррас — отправляет этого опасного человека в Украину, заодно обезглавив военное крыло левых эсеров и предварительно выдворив туда же балтийских матросов, красногвардейцев Питера и Москвы, анархистов, левых эсеров. Там Муравьев — человек подходящий во всех отношениях. Он нравится Ленину тем, что, воцаряя большевистский абсолютизм, доказывает лояльность беспощадностью; фразами «Я был беспощаден!», «Мы были беспощадны!» начинаются почти все его донесения с мест.
Изначально захват Украины не планируется.
В первых числах декабря 1917 года Антонов-Овсеенко, Муравьев и Муралов совещаются: ползают («лазят») по полу, устланному картами целыми днями, прикидывая, как действовать против Центральной Рады и овладеть железной дорогой Харьков-Симферополь, чтобы предотвратить возвращение на Дон вооруженных казачьих частей, заодно захватив Екатеринославскую губернию с Донбассом и Таврию при оборонительном заслоне со стороны Полтавы и Днепра. О ликвидации Украинской народной республики никто не помышляет, но ситуация меняется!
В Харькове уже есть советское правительство Украинской советской республики, провозгласившее Харьков первой столицей. Антонов-Овсеенко и Муравьев прибывают в Харьков 11 декабря 1917 года. Муравьев — сторонник лозунга «Россия единая и неделимая», ярый противник «украинизации»: украинцы у него «предатели-мазепинцы» и «австрийские шпионы», вот уже по первой столице Украинской Советской республики разъезжает броневик с надписью «Смерть украинцам!», убивают за вышиванку, за украинскую речь, за пару хороших сапог — при этом украинец Овсеенко, живущий по Сергею Нечаеву, чувствует себя превосходно.
И тщетно деятели Советской Украины умоляют Ленина прекратить издевательства над населением, чинимые прибывшими из России войсками.
В первых числах января ленинское правительство решает начать полномасштабную войну против Украинской народной республики.
Окончание следует
[1] Войска Краснова состояли всего из тысячи конных казаков при 18 орудиях, Муравьев располагал 10–12 тысячами штыков при 35 орудиях. Победа Муравьева была предрешена. 30 октября 1917 года под Пупковым казаки терпят полное поражение. После боя Керенский, переодевшись в матросскую форму, бежит из своего штаба, атамана Краснова арестовывают и доставляют в Смольный как военный «трофей».
