Его отец Марио, бедный бармен; Ориалес, горничная гостиницы и любящая мать; Педро, его словоохотливый дедушка, любитель сигар; старший брат, тоже Марио, зеленый берет – вот главные герои истории происхождения Марко Рубио, рассказывающей о семье кубинских иммигрантов, превратившихся в американцев-патриотов. Если Рубио каким-то образом удастся перехватить номинацию у Дональда Трампа, то американцам придется часто ее слушать. Но какова, собственно, ее мораль?
Если верить Рубио, его биография – рассказ об Америке, «изменившей историю моей семьи». Ее смысл в том, что Америка не должна отказываться от своего индивидуализма: «Мы не хотим стать такими же, как остальные», - настаивает Рубио, радуя своих многочисленных собратьев-самобытников.
Кроме того, это рассказ о его собственной исключительности. Контраст с большинством других кандидатов, купавшихся в деньгах с рождения, ясен. Что касается трудностей, связанных с ипотечными платежами и долгами, то их Рубио считает еще одним доказательством своей близости к народу.
В этой истории фигурирует его красивая семья – в частности, жена, с которой он познакомился в университете, бывшая чирлидер Miami Dolphins. И Рубио рассказывает ее с живостью и убедительностью, как никто другой. Если бы он не стал политиком, то его ждала бы карьера телепроповедника; он мог бы прославиться как стенд-ап комик. Его шутки на самом деле смешные и проникнуты легким шармом. Он убедительно объясняет любые сложные темы, включая государственный долг. Он любит хип-хоп.
Все это говорит о том, что он – самый вероятный кандидат на победу в ноябре. Но чем дольше он остается в гонке, тем очевиднее становятся два его недостатка. Первый из них состоит в том, что под стрижкой церковного служки, разговорами о футболе и обаятельной улыбкой, Рубио – самый идеологически экстремальный кандидат из всех его соперников. И второй – за всей этой позитивной риторикой скрывается пустота.
Поразительно, но в противостоянии, закончившемся 20 февраля с уходом Джеба Буша, большинство республиканского истеблишмента Флориды выстроились за бывшим губернатором. И дело не только в благодарности за его попечительство – просто бешеные амбиции Рубио оказались отталкивающими.
И это презрение усилилось. Ибо, если б не родительские связи, то ему бы не открылась череда хорошо оплачиваемых рабочих мест. Некоторые из его прежних должностей не были особо сложными, поэтому, как предполагают его критики, ссылаясь на его плохую посещаемость в Сенате, он и являет теперь образец абсентеизма. Многих беспокоит то, что за его плечами больше должностей, чем достижений, или, как говорят некоторые, принципов. Они указывают, прежде всего, на его постоянно меняющиеся взгляды по поводу иммиграции.
Его воспитание сформировало его мировоззрение и его нравственность. Его взгляды на внешнюю политику частично компенсируют его молодость серьезностью. Но то, что несколько преждевременно можно называть «доктриной Рубио», отражает неоконсерватизм многих эмигрантов. Он говорит, что отменит ядерную сделку с Ираном в свой первый день в офисе и откажется от нормализации отношений с Кубой. Он хочет направить войска в Сирию, расправиться сразу с Башаром аль-Асадом и ИГИШ.
«Просто потому, что кто-то неправ, - говорит Рубио, - не означает, что он плохой человек». И все же, ошибка – и есть ошибка, и помимо политеса, он не проявляет особого интереса к компромиссу по острым вопросам, которые будут по-прежнему разделять Америку во время президентства преемника Обамы. И это качество может ему помешать. Его хорошо отточенная формула - твердый консерватизм с улыбкой - привлечет некоторых избирателей, которые разделяют его устремления, но чураются резкой риторики, но что насчет умеренных?
В конце концов, смысл его истории прост. Мораль этой истории – в ее рассказчике, Марко Рубио.
