В то время, когда Хиллари Клинтон была госсекретарем, Америке были суждены большие изменения. Клинтон должна была возглавлять перезагрузку в отношениях США и России. Она могла бы ознаменовать эру нового, поддерживаемого Интернетом демократического активизма. И вместо того, чтобы тратить все силы на затяжные войны на Ближнем Востоке, США могли бы повернуться к Азии.
Ничего из этого не произошло. Если и есть некая соединительная нить в работе Клинтон на посту госсекретаря, то это завышенная переоценка способности США влиять на события по всему миру и недооценка непреднамеренных последствий этих изменений.
Например, Египет стал свидетелем возращения к еще более агрессивному полицейскому государству, где тысячи противников попали за решетку, свобода слова больше не существует, а исламистские джихадисты расширяют свою власть. Вместо того чтобы урезонить Россию, США пытаются увернуться от войны с бывшим советским блоком в Сирии. Своими авиаударами США поддерживают противников президента Сирии Башара Асада, а Россия стоит за режим. Китай предъявляет все больше претензий на Южно-Китайское море, а ракетные испытания Северной Кореи напугали южных союзников США.
Другими словами: должность, которая должна была подготовить Клинтон к должности президента, стала непосильным грузом ее кампании – слишком уж хаотичен стал мир после ее ухода с поста в 2013 году.
Президентские кампании никогда не уделяют особого внимания вопросам внешней политики. Но нынешняя гонка выделяется тем, что один из соперников стоял во главе дипломатического корпуса США во время одного из самых сложных периодов внешней политики. Республиканский кандидат в президенты Дональд Трамп, кажется, не до конца понимает, к чему привела неудачная стратегия; а предвыборный штаб Клинтон не может позволить себе снова поднимать эту тему.
Возьмите благодарственную речь Трампа на республиканском съезде. Он прошелся по Клинтон за то, что Египет «в итоге, отошел радикальным «Братьям-мусульманам», и военные вынуждены возвращать себе контроль».
Отчасти он прав: действия правительства США во время пребывания Клинтон в ходе Арабской весны, особенно в Египте, задним числом привели к полному хаосу. Но «Братья» были избраны демократическим путем. А военные решили вмешаться и отстранить президента.
Годом ранее тысячи египтян наводнили площадь Тахрир в Каире в ходе так называемой «революции Твиттера». Должностные лица США изначально сопротивлялись поддержке восстания против авторитарного президента Египта Хосни Мубарака. И лишь когда Мубарак должен был вот-вот пасть, США решили поддержать военных. Но для протестующих эта поддержка прибыла слишком поздно. А сторонники Мубарака - некоторые в настоящее время вернулись к власти в Египте – сочли это предательством. И в итоге, США извлекли мало пользы от, казалось бы, смелого решения Государственного департамента Клинтон отвернуться от давнего американского союзника.
Когда правительство демократически избранного исламиста, Мурси, оказалось под угрозой, египетские военные его вытеснили. В этом процессе обе стороны были обозлены на Соединенные Штаты. Сторонники Мурси подозревали США в организации попытки переворота; военных возмущало отсутствие поддержки. И отношения Египта с США до сих пор не восстановились, несмотря на то, что США продолжают оказывать своему союзнику помощь.
«Администрация полагала, что оказывает поддержку демократии, когда сотрудничала с избранными исламистами , но когда эти исламисты повели себя как тираны и едва не вогнали Египет в могилу, многих египтян возмутило то, что США поддерживают исламистов», - говорит Эрик Трегер, эксперт по египетской политике в Вашингтонском институте ближневосточной политики.
В своей вышедшей в 2014 году книге «Трудный выбор», которая была посвящена ее работе в качестве госсекретаря, Клинтон дала понять, что она колебалась во мнении по поводу Арабской весны – она не была уверена в том, что военные будут лучше Мубарака. «Существует мало оснований полагать, что вернувшаяся к власти военная хунта будет устойчивее, чем раньше. Для этого ей придется быть более всеобъемлющей, более ответственной за нужды людей, и в конечном счете, более демократичной», - пишет Клинтон.
Говоря о Ливии, Трамп снова и снова возвращается к нападению на консульство в Бенгази, но критики указывают на более важный вопрос: призывы Клинтон к интервенции в Ливию годом ранее.
Инсайдеры в администрации Обамы говорят, что изъяны ливийской политики Клинтон были видны невооруженным глазом. То, что начиналось как гуманитарная миссия с целью спасения жителей Бенгази во время восстания 2011 года, каким-то образом превратилось в смену режима. Кто принял решение? И почему?
Что еще хуже, как только было принято решение о смене режима, никому не пришло в голову подумать, какой будет Ливия после ухода правившего 40 лет Муамара Каддафи. Как объяснял бывший министр обороны США Роберт Гейтс, плана не существовало. «Мы играли на слух», - сказал Гейтс.
Ливия превратилась в раздробленное государство, сражающееся против зарождающейся силы джихадистов, где ИГИШ создало свой штаб в городе Сирте, родном городе Каддафи.
Во время дачи показаний на Капитолийском холме в январе 2013 года, Клинтон признала, что события в Ливии развернулись неожиданным образом. Но, по ее словам, критические замечания, направленные на нее, слишком часто напоминают «политический футбол», и не направлены на улучшение стратегии США.
Клинтон предложила устроить перезагрузку отношений с Россией, надеясь на улучшение отношений, которые пострадали после того, как Россия напала на Грузию в 2008 году.
Сначала Россия разрешила военным США летать в своем воздушном пространстве по пути в Афганистан, и обе стороны согласились сократить свой ядерный арсенал. Но с тех пор Россия присвоила Крым, способствовала беспорядкам в Украине и встряхнула НАТО, которое опасается, что президент России Владимир Путин стремится к расширению своих территорий через захват новых, например, Польши. В частности, 30 сентября 2015 года Россия начала проводить авиаудары от имени сирийского президента Башара аль-Асада, которого администрация Обамы однажды попросила уйти. С помощью российских ударов Асад воскресил свою некогда умирающую власть. В октябре 2015 года в интервью с PBS Клинтон отказалась признать, что она, возможно, неправильно поняла намерения россиян.
Администрация Обамы хотела подать сигнал о том, что США предпочли бы обратить свое внимание на Азию. Первая поездка Клинтон в качестве госсекретаря была визитом в Азию и, по сообщениям, четверть ее зарубежных поездок после этого были посвящены этому региону.
Но как и российская перезагрузка, в конечном итоге стратегия не принесла плодов. Вступая в должность госсекретаря в 2013 году, Джон Керри заметил: «Я не уверен, что рост военного наращивания в Азиатско-Тихоокеанском регионе пока имеет решающее значение».
Кандидат Клинтон дистанцировалась от работы, которую она в бытность госсекретарем делала ради Транстихоокеанского партнерства, торгового соглашения с 12 странами Азиатско-Тихоокеанского региона, которое с тех пор попало под огонь критиков, утверждающих, что оно уничтожает американские рабочие места и не решает валютной проблемы. Соглашение было краеугольным камнем в новой стратегии в отношении Азии; в новой позиции Клинтон многие видят попытку завоевать симпатии рабочего класса.
До сих пор Трамп предлагал политику умиротворения по отношению к России, потенциальное снижение роли США в НАТО и повышенный американский изоляционизм. Но он так и не объяснил, каким образом произойдут эти изменения и были ли рассмотрены возможные последствия таких изменений.
Если Трамп будет задавать неудобные вопросы – как Клинтон планирует расправиться с ИГИШ, обуздать Россию и подъем вдохновенной терроризмом преступности, ее кампании будет сложно отмахнуться от признания ее роли в текущей мировой ситуации.
