На Западе права нелегальных мигрантов превратились в инструмент, используемый против бедных граждан, постоянно проживающих на одном месте

В борьбе за освобождение самих себя от обязательств перед населением страны, новые элиты Запада неоднократно ссылались на всеобщие права человека. Тем не менее, все чаще оказывается, что всеобщие права человека становятся инструментом по подрыву индивидуальных прав граждан. Во имя равенства само понятие гражданства – то есть различие между гражданами и резидентами, иммигрантами, иностранными рабочими и нелегалами – все более разрушается.

Это происходит во всем мире. Не далее как в июне Верховный суд США заблокировал добавление вопроса о гражданстве в список вопросов предстоящей переписи населения, которая проводится в Соединенных Штатах каждые 10 лет. И чуть более полугода назад Генеральная Ассамблея ООН приняла Глобальный договор о безопасной, упорядоченной и легальной миграции, который медленно продвигается в сторону превращения иммиграции в нечто напоминающее всеобщее право. Европейский Союз приветствовал это решение, и появились слухи о том, что теперь ЕС хочет, чтобы соглашение, не обязательное с точки зрения международного права, стало обязательным для его стран-членов (некоторые из которых уже заявили, что не примут его).

Позиция ЕС не удивительна, потому что эта организация выступает за установление прозрачных границ. Некоторые даже полагают, вместе с председателем Европейской Комиссии Жаном-Клодом Юнкером, что границы – это «худшее изобретение в истории».

Недаром большинство граждан, связанных с местной экономикой, национальным языком и определенным политическим аппаратом, при помощи которого они могут влиять на общую судьбу народа, относятся к этим планам без особого энтузиазма. Чем легче мобильные элиты представляют себе свободную и единообразную мировую деревню без отдельных государств, которые определяются не границами и, как однажды сказал Джордж Сорос, «не свободным перемещением товаров и услуг, а, что более важно, свободным перемещением идей и капитала». Но если вы, скорее всего, окажетесь на стороне «услуг», а не «капитала», то это видение может показаться вам не столь привлекательным.

Потому что в этой воображаемой мировой деревне – столь удобной для богатых и не имеющей ограничений и границ – не будет доставать еще одного важного элемента: гражданства. Вместо гражданских прав, закрепленных в государстве, всем нам придется довольствоваться более примитивным правом: правом свободного перемещения с одного высохшего пастбища на другое, на котором, возможно, еще сохранились остатки учреждений социальной сферы.

И пока элиты взирают на все это из бизнес-залов аэропортов, не ясно, что ждет огромное количество людей, сорвавшихся с насиженных мест и превращенных в однообразную серую массу, лишенную политических рамок, через которые они ранее выражали свою политическую волю.

Большинство граждан по этой причине, понятное дело, не расположены поддерживать своих руководителей и вместе с ними хором петь Imagine Джона Леннона. Вместо этого они пытаются держаться за свое гражданство в соответствующих национальных государствах. И пока эти государства защищают свой суверенитет и остаются демократическими, устойчивое большинство продолжит противостоять уничтожению границ.

Глобалистская элита, таким образом, может проигнорировать демократию на пути к своей глобалистской мечте. Она располагает широким арсеналом средств для подрыва демократической процедуры принятия решений: при помощи общественных организаций, которые способствуют продвижению влияния капитала на политической арене; при помощи постепенного передачи верховной власти в руки назначаемых органов; через подчинение политического процесса юридическому; при помощи усиления опоры на международное право за счет государственного права; и при помощи поддержки международных организаций, покушающихся на суверенитет государств.

Но все эти мобильные элиты также ищут союзников в своей борьбе против оседлых соотечественников, которые упорно цепляются за свои корни. И этих союзников можно найти среди другой, менее удачливой части населения, которая также отличается определенной степенью мобильности: трудовых мигрантов из стран Третьего мира, которых к переселению вынуждает бедность.

Поддерживая идею нелегальной миграции под знаменем всеобщих прав человека, наиболее обеспеченные граждане стран Запада фактически разрушают идею гражданства, называя ее ограничительной и зачастую «расистской». Они намеренно превращают политические различия в культурные, а культурные в биологические, пытаясь выставить их морально неприемлемыми.

Именно поэтому иммиграционная политика стала столь спорной темой во всех случаях столкновений интернационалистических элит и граждан национальных государств: это борьба за право граждан определять границы своего коллективного существования, как географически, так и демографически – что является важным элементом их способности сохранять контроль над их общей судьбой. Все это - самоопределение, то есть сама демократия – разрушается на пути к мировой деревне под благородным знаменем всеобщих прав человека.

В конце этого пути нас ждет не утопия, где все мы получим равно полноценные права граждан. Это будет антиутопия, при которой мы все получим ущемленные права постоянных мигрантов.

Все это мы можем увидеть по тому, как целая армия выступающих за иммиграцию ВПО использует язык всеобщих прав и сострадания в весьма однобокой манере. Весь гуманистический арсенал вдруг улетучивается у двери бедной старушки, которая платит по счетам возвышенного идеализма элит. Потому что ее квартал превратился в чужеземные трущобы, и она не может позволить себе переехать в другой район. Когда речь заходит о бедных жителях наших родных городов, внезапно наступает тишина. Что ж, оказывает это чувство сострадания не столь уж и всеобщее. Каким-то образом тяжелая участь нелегальных мигрантов – дело высокой морали, в то время как судьбы неимущей старушки – всего лишь «расизм».

Столь выборочное сострадание можно наблюдать в разных странах мира. Взгляды просвященных элит так же расколоты и разбиты и в Израиле, и в Америке, и в других странах Запада, где сострадание к мигрантам соседствует с презрением к местным жителям. Потому что повсюду в Западном мире права нелегальных мигрантов были превращены в инструмент сдерживания правых, которых с легкой подачи СМИ стали называть шовинистами. И почему это они шовинисты? Потому что отвергают неограниченную иммиграцию? Потому что не видят преимуществ мировой деревни? Так нападки на демократическое народовластие оправдывается борьбой с шовинизмом.

Но оседлые граждане национальных государств не отвергают идею мировой деревни, потому что они расисты или ксенофобы. Они уже поняли, к чему ведет эта политика, потому что стали свидетелями первых ее последствий на юге Тель-Авива, в пригородах Мальмё, в Сен-Дени под Парижем, в Нойкёльне в Берлине. Все это мало влияет на богатые районы, где элита наслаждается жизнью, чувствуя свое моральное превосходство и получая доступ к дешевой рабочей силе. Зато все остальные с каждым днем все отчетливее осознают, что именно им придется платить по счетам.