.jpg)
В то время как последствия российско-украинской войны рикошетом отражаются в мировой политике, Запад сплочен как никогда. Но он также удивительно одинок. Союзники по Организации Североатлантического договора, а также Австралия и Япония едины в своем отвращении к войне Владимира Путина и сотрудничают в рамках введения самых масштабных санкций со времен Второй мировой войны. Остальной мир не торопится к ним примыкать.
В развитии событий, которое указывает на грядущие проблемы, основной подход Китая - не одобрять агрессию Москвы, но противостоять усилиям Запада наказать Россию - получил глобальную поддержку. Президент ЮАР Сирил Рамафоса обвинил в войне НАТО. Президент Бразилии Жаир Болсонару отказался осудить Россию. Индия и Вьетнам, важные партнеры для любой американской стратегии в Индо-Тихоокеанском регионе, в своем подходе к войне ближе к Китаю, чем к США.
Западный «рычаг» и мощный эффект банковских санкций обеспечивают определенную степень соблюдения санкций и поддержку символических резолюций ООН, осуждающих российскую агрессию. Но отсутствие энтузиазма со стороны незападных стран в отношении подхода Америки к путинской войне - это явление, которое американские политики игнорируют на свой страх и риск. Точно так же, как западные политики, погрязшие в фантазиях о построении «постисторического мира», не смогли осознать растущую угрозу великодержавного соперничества, они не заметили усиление разрыва между Западом и остальным миром, который угрожает предоставить ревизионистским державам большие возможности в ближайшие годы. Администрация Байдена, похоже, не осознает ни появление разрыва между Вашингтоном и тем, что раньше называлось «третьим миром», ни степени, в которой ее собственная политика способствует этому разрыву, ни возможностей, которые этот разрыв создает для Китая.
Многим на Западе казалось, что весь мир гарантированное поддержит Америку в противостоянии с Россией. Считалось, что мировое общественное мнение настолько решительно выступит против нападения Москвы, и такие страны, как Китай, заплатят высокую политическую цену за то, что не встанут не поддержат антироссийские санкции.
На деле все обстоит иначе. Некоторые страны, например, разочарованные и отчужденные союзники Америки на Ближнем Востоке, опасаются поддерживать Вашингтон, который уже какое-то время пытается уйти из региона, против России, набирающей там влияние. Другие балансируют между своим отвращением к вторжению России в Украину и другими проблемами. Многие незападные страны боятся последствий реакции Запада на поведение России больше, чем России, не доверяют желанию или способности Запада справиться с экономическими последствиями войны таким образом, чтобы защитить интересы незападных государств, и шокированы введением санкций против центрального банка России. Это оружие, как они опасаются, однажды будет направлено против них.
В то время как восторженные западные либералы приветствуют введение санкций против России, возросшая готовность западных держав использовать глобальную экономическую систему в качестве оружия приводит в ужас лидеров многих стран, которые считают, что Запад и так слишком могущественен. Многие бразильцы давно опасаются, что западные защитники окружающей среды намерены блокировать развитие бассейна Амазонки. Они беспокоятся, что климатические активисты могут заставить Федеральную резервную систему и другие западные банки «спасать планету» путем введения санкций против Бразилии. Политики в Индии и других странах разделяют многие из этих опасений, поскольку видят, что экологические активисты используют глобальные экономические институты для навязывания своей повестки дня странам с другими приоритетами.
Утверждение Путина о том, что властный Запад стремится использовать свои экономические и институциональные рычаги для навязывания радикального мировоззрения остальной части планеты, кажется либералам на Западе своекорыстной пропагандой, но его аргументы находят отклик в более широких кругах, чем осознают большинство либералов. Одностороннее введение администрацией Трампа жестких санкций против Ирана повысило международное понимание того, насколько большую власть дает США глобальная экономическая система. Но прогрессивные демократы, использующие экономические санкции для навязывания своих взглядов на климат, гендерные и другие вопросы, во многих странах еще менее желанны, чем популисты Трампа.
Для тех, кто разделяет эту точку зрения, непредсказуемая Америка во главе либерального Запада кажется большей угрозой для независимости многих постколониальных государств, чем амбиции России или даже Китая. Китайская пропаганда о необходимости альтернативных экономических механизмов, ограничивающих власть Запада, сейчас звучит значительно весомее, чем месяц назад.
Все это не означает, что Запад не прав, выступая против войны Путина (или, если уж на то пошло, заботясь об изменении климата и правах сексуальных меньшинств). Но работа по защите мира во всем мире труднее и сложнее, чем осознают многие вновь воодушевленные воины холодной войны. То, что раньше называлось Глобальным Югом, не всегда разделяет приоритеты и взгляды юрфака Йельского университета. Ни Дональд Трамп, ни прогрессивные левые не вызывают доверия во всем мире, и американская политическая система, которая, похоже, обречена колебаться между ними, не сможет бесконечно сохранять лидерство, от которого зависит мир и безопасность Америки.
