Часть 2 (окончание)
25 декабря 1942 года во время боя в районе высоты 136.0 у поселка Шефатов танк, которым командовал лейтенант Сандлер, был подбит, а сам он контужен. Eму дали краткосрочный отпуск домой и он приехал в Ташкент в январе 1943-го. «Вся правая часть лица была обожжена, на груди новенький орден», - вспоминает племянник Адик. Родственники и друзья обступили Бориса, когда он рассказывал о жизни на войне.
Борис рассказывал, как готовясь к атаке, танкисты вставляют ломик под люк, делая «зазор», чтобы не заклинило, на случай если, придется выскакивать из подбитого танка. Как перед боем его, как и других, часто терзают мысли - «сожгут сегодня или нет?», нарвемся на самоходку или пронесет... Как обычно они перед атакой выпивают грамм по сто, чтобы снять напряжение: «Ведь ты умирать идешь, а не «к теще на блины».
По его словам, к смерти они относились, как к чему-то обычному и неизбежному, но были «романтики», которые верили, что все равно выживут на войне. К таким романтикам Борис относил и себя. В семье вспоминали, как в конце отпуска он пришел к военкому Ташкента, и тот предложил оставить его для работы в военкомате как инвалида войны. «Вот добьем немцев, тогда и приду к тебе на работу», - ответил Борис.
В середине января 1943 года остатки 488-го батальона сосредоточились на станции Луковская (Моздок), где были сданы в капитальный ремонт оставшиеся три Т-50. Вскоре батальон вывели в резерв, а оставшийся в живых личный состав, в том числе и лейтенанта Сандлера, направили в формировавшийся 36-й отдельный гвардейский тяжелый танковый полк прорыва.
Отдельные гвардейские тяжелые танковые полки прорыва (ОГТТПП) были особыми частями в структуре танковых войск. Они предназначались для прорыва обороны противника с тем, чтобы в проделанную брешь, могли хлынуть другие танковые подразделения. Полки должны были идти на острие атаки, в которой им отводилась функция тарана со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Формирование 36-го полка началось в подмосковном Ногинске в январе 1943 года. По штату он имел 21 танк английского производства Мк-4 «Черчилль». Полк состоял из 4-х рот по 5 машин в каждой, плюс танк командира полка. В экипаже танка было пять человек. Командир танка, командир орудия, наводчик и одновременно заряжающий находились в башне. Механик-водитель и пулемётчик располагались в нижней, более защищенной части машины. Вооружение экипажа: пистолеты, два автомата ППШ, да две сумки с гранатами Ф-1 для ближнего боя.
В целом танк, несмотря на толстую броню и неплохое вооружение, считался неудачным. Уинстон Черчилль говорил: «Танк, носящий моё имя, имеет больше недостатков, чем я сам!». Юмор советских танкистов был еще более прямолинейным. Танку «Черчилль» танкисты присвоили название БМ-5, что означало «Братская могила на пятерых». Наиболее опасным в бою считалось место командира танка, что дальнейшем сыграет роковую роль в судьбе Бориса.
Но тогда, ранней весной 1943-го, он был в приподнятом настроении. В Ногинске его ожидал сюрприз. Брат Герман, тренировавший разведчиков в секретной школе под Казанью, упросил начальство отпустить его в Москву повидаться с братом. Встреча была радостной, ведь они не виделись почти четыре года! Тут же пошли и сфотографировались на память, но фото, к сожалению, не сохранилось. Родственники вспоминают, что смотревшие с него два бравых лейтенанта выглядели очень эффектно. Однако буквально на следующий день пришел приказ о переброске 36-го полка на Белгородское направление. Герман вспоминал, как, не желая расставаться с Борисом, забрался в просторный по сравнению с Т-34 английский танк и еще километров 200 провожал братa на фронт.
В июле 1943-го полк Борисa участвовал в битве на Курской дуге в знаменитом танковом сражении под Прохоровкой.
Вот описание того боя оставленного одним из его сослуживцев - командиром орудия танкa Мк-4 «Черчилль» Г. A. Федоровым.
«36-й Гвардейский танковый полк участвовал в Прохоровском сражении во втором эшелоне за 170-ой танковой бригадой, обеспечивая правый фланг боевого порядка корпуса. 18-й корпус получил задачу - во взаимодействии с 29-м танковым корпусом, действуя с 30-м гвардейским минометным полком, одним 75 мм истребительным противотанковым артиллерийским полком (иптап) и одним 57 мм иптап, сломить сопротивление противника на рубеже села Андреевка и выйти на белгородское шоссе.
Выполняя поставленную задачу дня, к 17 час. 30 мин. соединения 18-го корпуса ворвались в Андреевку. Здесь танкисты, встретив сильное сопротивление, остановились. Генерал Бахаров (командир 18-го корпуса - Д.В.) в 18 часов ввел в бой резерв — 36-й гвардейский танковый полк. Но безуспешно. Корпус вынужден был временно перейти к обороне. Так в районе села Андреевка в 18-00 12 июля 1943 года 36-й ГТП принял свой первый бой с «Тиграми».
Представьте себе танковый бой. Противники осыпают друг друга градом снарядов, горят костры уже подбитых танков. Стоит сплошной рёв моторов, лязганье металла, грохот, взрывы снарядов, дикий скрежет железа, танки идут на танки. Экипажи выбирались из подбитых танков и дрались врукопашную. Потеряв почти 80% танков (15 из 19), полк заставил германскую танковую группировку отойти к Козловке.
Остатки 36-го гвардейского танкового полка прорыва расположились в районе населенных пунктов Васильевка, Михайловка и Прелестное. Ночью вытаскивали с поля боя подбитые машины и ремонтировали их». Борис уцелел в том бою. Он даже не был ранен, хотя его танк был подбит.
После сражения на Курской дуге 36 ОГТТПП вывели в резерв. После переформирования полк должны были отправить на Ленинградский фронт, но война внесла свои коррективы. В августе начались бои за освобождение Украины, сопровождавшиеся тяжелыми потерями. В результате командование решило отправить часть личного состава полка на пополнение 15 ОГТТПП находившегося под Полтавой. В их числе был и лейтенант Сандлер.
Из приказа номер 146 от 7.09.43 по 15 Гв. ОТТПП «В танковый экипаж 3 танковой роты командир роты гв.ст. лейтенант Барданов Б.Г. зачислен командиром танка гв. лейтенант Сандлер Борис Ильич».
Буквально на следующий день он вступил в бой. Немцы, окруженные под Полтавой, стремились прорваться в направлении Днепра. В авангарде шла десятая моторизованная дивизия Вермахта, которой командовал генерал А. Шмидт. На пути предполагаемого прорыва немцев командование 2-го танкового корпуса Красной Армии поставило свой резерв -15 ОГТТПП. Это, скорее всего, было продиктовано тяжелой ситуацией, в которой оказался корпус. Его руководство не могло не понимать, что полк, предназначенный для наступательного боя и прорыва обороны противника, не сможет стать серьезным препятствием на пути мощного соединения, каким была мотопехотная дивизия Вермахта.
Однако был еще один момент, сыгравший роковую роль - планы командования 2-го танкового корпуса, расположение и состояние его частей, были хорошо известны немцам. Они точно знали, куда надо ударить. Об этом не догадывалось ни командование корпуса, ни командир 15 ОГТТПП подполковник Туренков.
Из книги генерал-лейтенанта Августа Шмидта «История 10-ой мотопехотной дивизии».
«Разведчикам моей дивизии удалось подсоединиться к русскому кабелю связи и с помощью переводчика прослушивать важные переговоры».
Утром 12 сентября 1943 года экипаж танка, которым командовал лейтенант Сандлер, готовил машину к бою: вытирали смазку со снарядов, проверяли двигатель и ходовую часть. Взвод получил приказ держать оборону в районе населенного пункта Петривка Петро-Раменского района.
Вспомнилась солдатская мудрость: «На передовой танкист живет три боя». Если следовать ей, то он мог считать себя счастливчиком - прожил уже десяток жизней. Борис понимал, что может погибнуть. Каждый бой был трудным, каждый бой это чья-то смерть. Он старался отбросить от себя мысли о предстоящей атаке, собраться, как делал всегда.
В таком далеком уже 39-м военком, участник Гражданской войны, говорил им, будущим курсантам: «Храбрость - это всего лишь терпение в опасной ситуации». Наставление старого солдата запомнилось и этому правилу он старался следовать всегда.
Танки медленно поползли в горку по раскисшей от осенних дождей земле. Борису с командирского смотрового прибора была видна только темно-серая земля, да небо с облаками. Машины приближались к поселку Венеславовка, за которым находилась Петривка. Вдруг сразу в нескольких местах полоснули яркие вспышки немецких орудий. Слева загорелся танк, справа загорелись еще две машины. Засада! Последнее, что он ощутил, был удар колоссальной силы. Прямо в место командира, где находился Борис, ударила болванка выпущенная с немецкого танка. Из всего экипажа только он погиб в том бою, oстальные остались живы и двое даже смогли дожить до Победы.
Из приказа номер 150 от 12.09.43 по 15 Гв. ОТТПП «...полагать выбывшим из состава полка геройски погибшего в боях за Социалистическую Родину в районе населенного пункта Петривка Петро-Раменского района гвардии лейтенанта командира танка Сандлера Бориса Ильича».
Его похоронили на сельском кладбище села Краснознаменка Петро-Раменского, ныне Гадячского, района, Полтавской области. Домой полетела похоронка. Получив ее, окончательно поседела мать Бориса Анна Львовна. Прошло всего несколько месяцев, как она похоронила мужа.
Узнав о гибели брата, ушел добровольцем на фронт Александр - самый младший из семьи Сандлеров. Став связистом, он закончил войну в 45-м в Восточной Пруссии. В это же время, летом 1945-го закончил службу в армии и Герман, а Семен вернулся с фронта позже других, потому что после победы над Германией его отправили на Дальний Восток воевать с Японией.
Герман и Александр, как и положено по еврейской традиции, назвали своих сыновей именем погибшего брата. Время раскидало семью Сандлеров. Никого уже нет в Ташкенте. Все мои дяди уже покинули этот свет. Могилы их в США, Израиле и Узбекистане. Последним, в 2010–м, ушел из жизни дядя Шурик.
Время прошло своим железным гребнем и по моим братьям. Совсем молодым трагически погиб Илюша. Не дожил до 60-ти самый близкий друг моего детства - Изя. До сих пор не могу смириться с тем, что его нет рядом. Телефон Изи и сегодня в моей записной книжке…
В Чикаго живет Борис Александрович Сандлер, в Берлине - Борис Германович Сандлер и его родной брат Леонид. В Хадере (Израиль) живет Соня - дочь Дины. В Лос-Анжелесе - сын Семена, Александр Семенович Сандлер. В Нью Йорке - сын Любы, Адольф Борисович Гoровец, четырехлетним мальчишкой сидевший на коленях приехавшего в отпуск с фронта дяди Бориса.
Они хранят и передают следующим поколениям семьи Сандлеров память о Борисе Ильиче Сандлере - одном из миллионов солдат, погибших в борьбе с фашизмом в той страшной войне.
Демьян Вайсман,
Кандидат исторических наук
Нью-Йорк
