.png)
Через два дня после всеобщих выборов в Израиле и в преддверии возвращения Биньямина Нетаньяху к власти бывший премьер-министр решил прозондировать почву на предмет возобновления дебатов о ядерной программе Ирана. С приходом к власти Нафтали Беннета и Яира Лапида этот вопрос волнует политиков и чиновников оборонного ведомства не меньше, чем раньше, и Израиль по-прежнему выступает против возобновления ядерной сделки 2015 года. Но по большей части оба лидера работали за кулисами, консультируясь и координируя свои действия с Соединенными Штатами.
Для зондирования выбрали бывшего министра Цахи Ханегби, лояльного члена партии «Ликуд», которого задвинули так далеко вниз по партийному списку, что он не прошел в Кнессет, несмотря на сильные результаты «Ликуда». Тем не менее, Ханегби по-прежнему считается человеком, который знает, о чем думает Нетаньяху, и служит его рупором.
Ханегби сказал в интервью программе «Ульпан шиши» на 12-м канале, что, по его мнению, если новое ядерное соглашение достигнуто не будет: «Нетаньяху предпримет атаку на ядерные объекты. Как [Менахем] Бегин в 1981 году и [Эхуд] Ольмерт в 2007 году».
Конечно, Ханегби имел в виду удары по ядерным реакторам в Ираке и Сирии, политику, которую Бегин сформулировал более 40 лет назад: Израиль не позволит еще одной ближневосточной стране получить ядерное оружие.
Израильская политика осуществляется на четырех уровнях - дипломатическом, разведывательном, оперативном и стратегическом.
На первом уровне, как в 70-е годы, так и в первом десятилетии этого века, Израиль использовал дипломатию, чтобы оказать давление на Соединенные Штаты и Европейский Союз, чтобы они не помогали Саддаму Хусейну и Башару Асаду развивать ядерные программы. В то же время разведывательное сообщество Израиля - Моссад, военная разведка и Израильская комиссия по атомной энергии - использовали все свои ресурсы для исследования, сбора разведданных, их анализа и получения полного представления о возможностях и намерениях Саддама и Асада.
Когда дипломатические усилия провалились, а Саддама и Асада не остановили, Израиль перешел к оперативной фазе. Он предпринял жесткие меры для срыва ядерных программ своих врагов, которые включали, по сообщениям СМИ, убийство ученых, саботаж поставок критически важного оборудования, а также кибервойну и воздушные удары.
В 70-е и начале 80-х годов эти меры были направлены в первую очередь против Ирака. Когда политическим и военным лидерам Израиля стало ясно, что эти усилия не приносят желаемых результатов, на смену дипломатам и спецназовцам пришли военно-воздушные силы. И в случае с Ираком, и в случае с Сирией Бегин и Ольмерт пришли к выводу, что все другие варианты не увенчались успехом и у них нет иного выбора, кроме силовых мер, несмотря на все связанные с этим риски.
Это более или менее похоже на ситуацию, в которой сегодня оказался Израиль в отношении иранской ядерной программы. Выход США из ядерного соглашения в 2018 году и односторонние санкции, введенные администрацией Трампа при поддержке Нетаньяху и тогдашнего главы Моссада Йосси Коэна, достигли прямо противоположных целей. Иран не сдался, он стал действовать решительнее; режим выживает в условиях санкций и происходящих нынче масштабных протестов.
Похоже, режим не достаточно испугался угроз из-за рубежа или, что более важно, у себя дома. Между тем, Иран активизировал сотрудничество с Россией на фоне войны в Украине на фоне наметившегося обмена беспилотников на помощь с ядерными технологиями.
Иран все ближе к созданию ядерного оружия. До получения полного контроля над ядерным топливом (ураном) осталось всего несколько недель, а до возможности разместить бомбу на баллистической ракете - от 18 месяцев до 2 лет.
Несколько дней назад режим аятолл объявил, что запустил в космос баллистическую ракету со спутником на борту. Если это правда, то у Ирана теперь есть баллистические ракеты, способные достичь не только Израиля, но и Европы.
Таким образом, невозможно не сделать вывод (даже если глава Моссада Давид Барнеа с ним несогласен), что секретные операции Израиля, какими бы смелыми они ни были, не мешают Ирану, по крайней мере, оказаться на пороге получения статуса ядерного государства.
Израиль находится на беспрецедентном перепутье: жить с перспективой того, что Иран станет ядерным государством, или столкнуться с реальностью, которая может привести к гонке ядерных вооружений в регионе, включая Саудовскую Аравию, Турцию и, возможно, Египет. Или, проще говоря, бомбить или не бомбить.
Какого Биби мы получим?
Трудно сказать, действительно ли в период с 2009 по 2019 год - особенно в 2011-2012 годах, когда Эхуд Барак был министром обороны, - Нетаньяху на полном серьезе угрожал атаковать ядерные объекты Ирана. Трудно сказать, была ли подготовка, которую он приказал провести, реальной или же она была задумана как часть психологической войны.
Габи Ашкенази и Меир Даган, военный начальник и глава Моссада в то время, считали, что Нетаньяху и Барак на самом деле были настроены действовать. Но другие считали, что они просто поднимали шум, тем более что у Нетаньяху и Барака не было поддержки кабинета министров для нанесения военного удара.
Тем временем администрация Обамы считала, что Нетаньяху стремится втянуть США в войну с Ираном, и разочаровала его, заключив ядерное соглашение, которое не было идеальным и лишь частично ограничивало ядерные амбиции Тегерана.
Такой возможности - создать ситуацию, при которой Соединенные Штаты будут вынуждены начать войну с Ираном, - больше не существует. Нетаньяху, мягко говоря, далеко не фаворит Джо Байдена. И президент не намерен попадаться в ловушку или поддаваться на провокации со стороны Нетаньяху.
Поэтому вопрос, который не дает нам покоя уже два десятилетия, остается открытым: осмелится ли Израиль в одностороннем порядке атаковать Иран, несмотря на все риски? Риск - это многолетняя открытая и тайная война с Тегераном и десятки тысяч ракет иранцев, сирийцев, Хезболлы и ХАМАС, выпущенных по Израилю. Единственное отличие заключается в том, что у Израиля теперь есть F-35, которые повышают его ударные возможности.
Знатоки и аналитики говорят о двух возможных сценариях. Согласно одному из них, поскольку ультранационалистические партнеры Нетаньяху Итамар Бен-Гвир и Бецалель Смотрич будут продвигать свои воинственные идеи - аннексировать Западный берег и подавить палестинцев, - Нетаньяху попытается отвлечь дебаты и внимание общественности на проблему Ирана, называя его экзистенциальной угрозой и утверждая, что он не может решать обе проблемы одновременно. Иран должен получить приоритет.
Другими словами, угроза бомбардировки Ирана будет побочным продуктом опасений Нетаньяху по поводу целостности его правящей коалиции.
Другой сценарий исключает Бен-Гвира и Смотрича из уравнения. Согласно ему, Нетаньяху чувствует себя как никогда уверенно и стремится создать наследие наравне с Давидом Бен-Гурионом и Бегином, которые формировали Израиль на протяжении многих поколений. Нетаньяху не хочет войти в историю как лидер с небольшими достижениями и судом по делу о коррупции.
Дамоклов меч закона все еще висит над головой Нетаньяху и может побудить его пойти по авантюрному пути. В прошлом у него были ответственные министры, такие как Дан Меридор, Бенни Бегин и Моше Яалон, которые сдерживали его или Барака от опасных шагов.
Теперь в кабинете министров будут работать министры без опыта работы в сфере безопасности; похоже, что Йоав Галлант будет единственным генералом. Таким образом, основная ответственность будет возложена на нового военачальника Герцля Халеви.
Чиновники, работавшие с Халеви, говорят, что его взгляды схожи со взглядами других высших чиновников, работавших в оборонном ведомстве в последние полтора десятилетия. То есть, Израиль должен продолжать действовать против Ирана, сотрудничая и координируя свои действия с Соединенными Штатами; военная операция - это только последнее средство, «когда к нашему горлу приставлен нож», как выразился Даган.
Как сказал один из чиновников: «Хотя трудно предсказать, что будет делать человек, основываясь на его прошлых ролях, создается впечатление, что Халеви придерживается принципов государственного управления и не позволяет личным или политическим соображениям запятнать свой профессионализм».
