Юный Алексей Тарасов, адвокат ростовчанина Константина Ярошенко, отбывающего в США 20-летний срок за сговор с целью контрабанды из Латинской Америки большой партии кокаина, предпринимает еще одну попытку добиться проведения нового процесса по делу своего подзащитного.
Его последние усилия суммирует нью-йоркский корреспондент ТАСС Иван Пильщиков, которому Тарасов стал первому сообщать новости о Ярошенко после того, как США покинул завкоррпунктом Игорь Шамшин, ранее получавший от адвоката эксклюзивную информацию. Репортаж Пильшикова озаглавлен «Защита Ярошенко предоставила доказательства наличия неизвестных ранее материалов по делу».
Вот эти доказательства, а на самом деле предположения, исходящие от подельников Ярошенко, которые сидят в американских тюрьмах и являются безнадежно заинтересованной стороной.
На минувшей неделе Тарасов представил в федеральный суд Южного округа Нью-Йорка 29-страничное ходатайство с 17 приложениями размером от одной до 46 страниц. Смысл доводов адвоката сводится к тому, что прокуратура утаила от защиты Ярошенко часть записей разговоров, тайно сделанных тайным осведомителем DEA, американского управления по борьбе с наркотиками.
По версии Тарасова, эти записи теоретически могли содержать заявления, которые обеляют Ярошенко, и по закону должны были быть предоставлены его защите. Записи якобы были сделаны тайным осведомителем DEA, колумбийцем, фигурирующим в судебных документах под псевдонимом Сантьяго.
В доказательство Тарасов приводил заявления подельника Ярошенко нигерийского наркобарона Чигбе Питера Уме, который в прошлом уже отсидел в США 10 лет за героин, а сейчас был приговорен к 30-летнему сроку. Уме строит свои подозрения насчет Сантьяго в основном на его дизайнерской сумочке фирмы не то Bailly, не то Mount-Blanc, с которой тот не расставался и в которой, как задним числом заключил Уме, могли находиться записывающие устройства.
14 ноября судья Джед Рейкофф, который председательствовал на процессе Ярошенко и которому впоследствии было отказано во въезде в Российскую Федерацию, приказал прокуратуре уведомить его под присягой, существуют ли эти записи. 20 ноября прокурор Рэндалл Джексон и следователь DEA Эрик Стауч под присягой заверили суд, что таких записей в наличии нет.
26 ноября Рейкофф обязал прокуратуру представить ему нотаризованную объяснительную записку от Сантъяго по поводу предположительно записывавшихся им разговоров. 10 декабря прокуратура направила в суд письмо, в котором говорилось, что Саньяго больше не является тайным агентом DEA, и что она была не в состоянии с ним связаться.
В материалах дела нет указаний на то, что загадочный Сантьяго вообще встречался с Ярошенко в Либерии, где россиянин и Уме были арестованы в последних числах мая 2010 года и почти немедленно отправлены в США.
Неутомимый Тарасов продолжал идти по следам Саньяго, навещая в американских тюрьмах контрабандистов наркотиков, которые проходили по тому же делу, что Ярошенко. Их в общей сложности более 10, но пока Тарасов посетил двоих – Уме, сидящего в Аллендвуде в Пенсильвании, и колумбийца Марселя Асеведо Сармиенто, который признался в том, что был главным поставщиком кокаина из Колумбии и Венесуэлы в Западную Африку для возглавлявшейся Уме преступной группы и отбывает 12-летний срок в Янгстауне в Огайо.
Сармиенто, как оказалось, хорошо знал неуловимого Сантьяго и сообщил Тарасову его настоящее имя, которого адвокат так и не добился от прокуратуры, не желавшей раскодировать своего агента, - Вилфред Альфредо Кинтеро.
Более того, вернувшись в Боготу из Либерии, куда Сармиенто посылал его к Уме, Сантьяго пришел к нему домой и добровольно признался, что является осведомителем DEA, которое заплатило ему за работу 8 тысяч долларов. Он предложил продать Сармиенто записи, которые он тайно сделал для американцев, и запросил 30 тысяч долларов.
Тот сказал, что даст ему 7,5 тысяч наличными и ключи от машины, стоявшей у него в гараже. Сантьяго согласился, достал небольшое устройство из пластика, похожее на электронный ключ от машины, вынул из него флэшку и вручил хозяину дома.
Тарасов пишет судье, что в его распоряжении имеется лишь одна видеозапись из этого накопителя. Сармиенто сообщил ему в тюрьме, что флэшка, купленная им у Сантьяго, в общей сложности содержит час или два записей. Из разговоров с его родными в Колумбии адвокат узнал, что сын Сармиенто держал видеозаписи Сантьяго в облачном хранилище, где они недавно были по какой-то причине стерты.
Пока сын пытается их восстановить, у Тарасова есть одна лишь видеозапись, на которой, по его словам, изображено, как следовательница DEA Джудит Салливан выносит из американского посольства в Боготе миниатюрную видеокамеру, вручает ее Сантьяго и объясняет ему по-испански, как ею пользоваться.
Адвокат приложил к своему ходатайству несколько кадров из этой видезаписи и распечатку закадрового текста с английским переводом, который выполнила его жена Алиса Тарасова.
По словам защитника Ярошенко, вышесказанное означает, что Сантьяго тайно записывал разговоры в Колумбии и в Либерии. Это предположение разделяет и Уме, тюремные показания которого приложены к ходатайству адвоката.
Хотя Ярошенко не был в Колумбии и, насколько известно, не пересекался в Либерии с Сантъяго, Тарасов не исключает, что если бы записи, предположительно сделанные осведомителем, фигурировали на процессе Ярошенко, то присяжные могли бы вынести оправдательный вердикт. Адвокат по-прежнему уверен, что обвинение в нарущение закона утаило от защиты эти записи.
Поэтому он продолжает просить судью Рейкоффа провести новый процесс Ярошенко. Такие процессы в США бывают, но при совсем исключительных обстоятельствах, которых в данном случае я не вижу.
Следующий шаг – за прокуратурой.
