«Для меня, - заметил Алексей Резников, министр обороны Украины, - слово "невозможно" означает "возможно в будущем"». И не зря. Противотанковые ракеты Javelin, которые Америке запретила поставлять, когда Россия отхватила первые куски Украины в 2014 году, стали понемногу поступать в 2017 году, а затем хлынули потоком, когда Россия снова вторглась в Украину в феврале. Зенитно-ракетные комплексы Stinger, которые так же отказывались поставлять, прибыли в марте. А долгожданные ракетные установки HIMARS с июня уничтожают командные пункты и склады оружия далеко за российской линией фронта. Возможно, придет день, когда Запад поставит и истребители F-16.

Америка и Европа приветствуют решительный боевой дух Украины, что вызывает наболевший вопрос: почему они не посылают больше оружия, и почему они не делают этого быстрее? Ответы официальных лиц разнятся: Запад действует с беспрецедентной скоростью; он отдает приоритет тем видам вооружений, которые необходимы в срочном порядке; нужно обучить украинцев, как пользоваться и обслуживать новую технику; и украинцы должны показать, что могут эффективно использовать ее в бою.

Однако самой веской причиной американской осторожности остается страх эскалации - что Россия может оказать военное давление на НАТО («горизонтальная эскалация») или прибегнуть к использованию химического или ядерного оружия в Украине («вертикальная эскалация»). Любой из этих вариантов почти наверняка втянет НАТО в прямой конфликт с Россией, и президент Джо Байден пообещал избежать начала «третьей мировой войны».

Начинающееся сейчас контрнаступление Украины с целью отвоевания Херсона, представляет собой новое испытание. В случае успеха сторонники жесткой политики увидят в этом доказательство того, что при правильной помощи Украина может победить в войне. Сторонники примирения будут опасаться, что оно может спровоцировать Путина на чрезмерную реакцию.

В день своего вторжения в Украину Путин пригрозил сторонним наблюдателям, помышляющим о вмешательстве, немедленными последствиями, «подобных которым вы не видели за всю свою историю». Государственные СМИ России фантазируют о ядерных ударах по Западу. Однако пока, по словам Америки, нет никаких признаков того, что Россия привела свои ядерные силы в состояние повышенной боевой готовности. Америка и Россия по-прежнему обмениваются информацией о своих ядерных ракетах дальнего действия. 1 августа Байден призвал Россию возобновить переговоры по контролю над вооружениями.

За 5 месяцев боевых действий порог прямого столкновения неоднократно менялся, казалось бы, без серьезных последствий для Запада. НАТО блестяще справилось с задачей постепенного предоставления помощи, - говорит Джеймс Актон из вашингтонского аналитического центра «Фонд Карнеги за международный мир». - Она оказала украинцам изрядную поддержку, но ни разу не поставила Россию в положение, когда та могла бы сказать: "Это уже слишком"».

Не все с этим согласны. «Каждый раунд помощи означает, что убивают больше невинных украинцев», - возражает Бен Ходжес, бывший глава американских сил в Европе. Он говорит, что администрация Байдена «преувеличила риск эскалации». Кремль, утверждает он, уже делает все возможное в плане зверств и военных усилий, а его военно-морские и военно-воздушные силы «боятся» украинцев. Россия не хочет вступать в бой с НАТО, говорит бывший генерал, и ядерный ответ крайне маловероятен.

Другие предупреждают, что Россия может скорее пойти на эскалацию, чем признать поражение. Сэмьюэл Чарап из «Рэнд Корпорейшн», аналитического центра, тесно связанного с Пентагоном, говорит, что у России есть неиспользованный военный потенциал, особенно если она начнет мобилизацию. Военно-воздушные силы также могут быть задействованы полнее. Чем больше Запад будет помогать Украине, тем больше Россия будет повышать ставки. «Устойчивого равновесия не существует, - утверждает Чарап. - Мы находимся в состоянии медленной, постепенной эскалации».

История холодной войны говорит о том, что страны могут далеко зайти в ведении опосредованных войн против ядерных держав без использования ответного ядерного удара (хотя и с использованием ядерного шантажа). Вспомните Россию и Китай, поддерживавшие Северный Вьетнам против Америки в 70-е годы, или Америку, вооружавшую афганских моджахедов, чтобы обескровить Советский Союз в 80-е.

Опубликованная доктрина России предусматривает 4 сценария применения ядерного оружия: обнаружение удара баллистическими ракетами против России или ее союзников; нападение на них с применением ядерного или другого оружия массового поражения; действия, угрожающие ее системам управления ядерными силами; и «агрессия против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда само существование государства находится под угрозой».

На первый взгляд, вооружение Украины Западом не пересекает ни одной из этих красных линий. Тем не менее, понятие экзистенциальной угрозы – весьма растянуто, отмечает Бруно Тертре из Фонда стратегических исследований, аналитического центра во Франции. Путин назвал Украину «вопросом жизни и смерти». Он также предположил, что любое нападение на Крым, который Россия аннексировала в 2014 году, будет расцениваться столь же серьезно (а если Россия официально аннексирует еще больше украинских территорий, попытки вернуть их могут стать еще опаснее). Другие спрашивают, а что если Путин считает себя самого государством, так что любая опасность для его режима рассматривается как экзистенциальная угроза для России?

В недавнем документе Rand, подготовленном Чарапом и другими авторами, изложены 4 сценария горизонтальной эскалации. Первый из них обозначен как «Путь 0», поскольку спираль эскалации, возможно, уже запущена: Россия обязательно ответит на нанесенный ей тяжелый военный и экономический ущерб, если не сейчас, то «в свое время». Далее - упреждающая атака России, если она считает, что НАТО собирается напрямую вмешаться, скажем, после размещения  ракетных систем вблизи российской границы. Третий - удары по линиям военных поставок, которые поддерживают Украину. И последний – «резкое усиление внутренней, экономической и политической нестабильности в России».

В большинстве случаев ответный удар России, вероятно, начнется скрытно - например, посредством кибератак, саботажа, убийств и прочего. Сценарий упреждающего удара, скорее всего, спровоцирует военное нападение, возможно, даже ядерный удар. Сценарии могут пересекаться, и «все они будут опаснее, если Россия будет близка к поражению», - добавляет Чарап.

По правде говоря, никто не знает, где проходят «красные линии» Путина. Возможно, даже он сам не знает. Америка перестала говорить о том, чтобы помочь Украине «победить» и ослабить Россию. Вместо этого она говорит о том, чтобы Украина избежала поражения. В своей статье для «Нью-Йорк Таймс» в мае Байден перечислил многое из того, что Америка делать не будет. Она не будет стремиться сместить Путина. Она не будет посылать войска в Украину или воевать против России. Она не будет поощрять или позволять Украине наносить удары по территории России. Она также не будет «затягивать войну только для того, чтобы причинить больше проблем России».

Байден предупредил Россию, что применение ядерного оружия «повлечет за собой тяжелые последствия». Ответные меры будут зависеть от обстоятельств, но чиновники шепчутся, что они могут включать обычные, а не ядерные удары. Очевидно, что Байден не хочет доводить до этого дело.

Лавируя между этими навязанными самому себе ограничениями, Байден не сказал, чего он в итоге добивается. Осведомленные источники говорят, что высокопоставленные чиновники проводят военные игры, чтобы определиться с конечной целью. Пока что администрация отговаривается стереотипными фразами, заявляя, что она хочет, чтобы «Украина была демократической, независимой, суверенной и процветающей». Она не принимает требования Украины о возвращении всех утраченных территорий, включая земли, которые Россия захватила в 2014 году. Намеренно или нет, политика Байдена, скорее всего, приведет к затягиванию войны или к затяжному тупику. Такое развитие событий рискует расколоть единство и стойкость западных стран, если избиратели восстанут против стагфляции, нехватки энергии и счетов за поддержку Украины. В этом, конечно, может заключаться план Путина.

Однако разочарование и неуверенность не чужды ядерному сдерживанию: Америка удерживается от прямого вмешательства; Россия - от удара по НАТО. Покойный Том Шеллинг, экономист и ядерный стратег, утверждал, что грань войны может быть непознаваемой: это не «острый край обрыва, где можно твердо стоять, смотреть вниз и решать, бросаться вниз или нет»; но это скользкий извилистый склон, где «ни один стоящий там человек, ни наблюдатели не могут быть полностью уверены, насколько велик риск». Когда опасность заключается в катастрофическом обмене ядерными ударами, кто может винить лидеров за то, что они действуют осторожно?

Канал «7 Дней» в Телеграм