Экскурс в историю расовых восстаний
Ночные протесты в Фергюсоне, штат Миссури, идут на спад. Начавшиеся из-за убийства безоружного черного подростка Майкла Брауна белым офицером полиции Дарреном Уилсоном, сцены протеста, беспорядки и полицейские облавы в пригороде Сент-Луиса потрясли мир. Хотя и без особой причины.
Со времен гражданской войны до начала 20-го века, то, что мы теперь называем «расовыми беспорядками» были выражением ярости белых. Раззадоренные нехваткой рабочих мест, слухами о преступлении, совершенном против белого человека, или «опасным соседством» - черная семья поселилась в заселенном белыми районе - белые поджигали целые черные кварталы, уничтожая имущество и убивая чернокожих по чистой прихоти.
Все изменилось в Гарлеме в марте 1935 года, когда черный подросток по имени Лино Ривера пытался украсть нож из магазина. Его поймал менеджер Джексон Смит. Когда приехала полиция, они отвели Риверу в одну из комнат магазина, подальше от толпы, которая собралась на улице, но пошли слухи, что Ривера был избит или убит. Когда полиция отказалась показать толпе мальчика, собравшиеся вспомнили о том терроре, который и привел их на север. Кто-то в толпе бросил камень и разбил витрину магазина.
Встревоженные полицейские попытались разогнать толпу, арестовав тех, кто кричал, и сняв одного с фонарного столба в середине речи за «незаконное собрание» - фраза, которая донеслась из полицейского громкоговорителя в Фергюсоне и стала прологом к пуску слезоточивого газа – но все это лишь распаляло ярость толпы. Пожары, зажженные в Гарлеме 19 марта 1935 г. горели еще два дня, и тысячи чернокожих вышли на улицы, устраивая столкновения с полицией, грабя магазины, круша все на своем пути. Несколько человек погибли.
В отчете, написанном по заказу мэра Нью-Йорка Фиорелло Лагуардиа, причина бунта объясняется расовой рознью и бедностью.
Гарлем в 1935 году стал символом сдвига в природе городских восстаний, которые совершили полный круг в 1960 году. Если прежде белые нападали на афроамериканцев, то в ходе городских расовых беспорядков, уже чернокожие восставали против символов белой власти - и боролись за полноценные гражданские права, которых их долго лишали - но собственность страдала чаще, чем люди. В 1943 году в Гарлеме снова начались беспорядки. Полицейский Джеймс Коллинз выстрелил в темнокожего солдата Роберта Банди в результате стычки, которая произошла, когда Коллинз пытался арестовать мать Банди.
Как и волнения в Гарлеме, многие восстания 60-х были вызваны конфликтом между общиной и полицией. Лос-анджелесский пригород Уоттс всколыхнулся в 1965 году, после того, как троих членов семьи остановили за вождение в нетрезвом виде, а затем и арестовали. Сент-Луис погрузился в хаос в том же году, когда 19-летнего Доннелла Дорча застрелил полицейский Израэль Мейсон, который утверждал, что Дорч попытался схватить ружье во время остановки движения. В 1967 году Детройт горел пять дней. Бунт спровоцировала попытка ареста десятков человек во время рейда в нелегальных питейных заведениях. «Первичный период черных городских восстаний, который длился с 1963 по 1970 год, почти всегда начинался в результате столкновений между афроамериканцами и полицией, - говорит Томас Сигрю, профессор истории университета Пенсильвании. – Всякий раз».
То же самое произошло и в Фергюсоне. Рецепт городских бунтов с 1935 года удивительно однообразен, и ингредиенты почти всегда одинаковы: бедное и политически бесправное черное население, агрессивные и в подавляющем большинстве белые полицейские, халатность, и зачастую – смерть черных от рук стражей порядка. Тем не менее, мы всегда удивляемся тому, какой в итоге выходит смесь.
У нас было 80 лет Фергюсонов. И может быть больше. Насилие - пусть приносящее ущерб и разрушение – иногда дает плоды.
Даже при том, что Фергюсон на 67% черный, пять из шести членов городского совета и мэр - белые, частично в связи с тем, что Фергюсон проводит муниципальные выборы в нечетные годы и весной, а не осенью, когда идут федеральные выборы, и явка увеличивается. Из 53 полицейских лишь трое - черные. Почти 90% остановок транспортных средств случалось, когда за рулем были черные автомобилисты, несмотря на то, что запрещенные вещества чаще всего бывают у белых. Согласно докладу некоммерческой организации ArchDefenders, на одну семью в Фергюсоне приходится три ордера и 1,5 уголовных или административных дела, и бюджет города поддерживается штрафами и судебными издержками, которые составляют «второй по величине источник доходов города, в общей сложности $2,635,400».
Народ Фергюсона и его соседние муниципалитеты хорошо знают, что их используют в качестве источника доходов. И внешний вид демонстрантов West Florissant Avenue резко отличается от белых жителей Фергюсона, в том числе – от мэра Джеймса Ноулза, который сказал: «В Фергюсоне не существует деления на белых и черных».
Сегодня в Фергюсоне обитает меньше жителей, чем в 60-х годах, общей картине это не мешает. Браун был одним из четырех чернокожих американцев, которые были убиты полицейскими в предыдущем месяце, но только в Фергюсоне протест перерос в восстание. Насилие - часто носящее оттенок саморазрушения - уже давно стало элементом американских протестов за гражданские права, несмотря на все усилия сверху.
В Фергюсоне оно находит проявление в ночном мародерстве и швырянии камней в полицию. «Подавляющее большинство собралось на мирную акцию протеста, но некоторые искали драки», - сказал Антонио Френч, олдермен из Сент-Луиса.
Еще в 1968 году доклад, подготовленный комиссией Кернера – собранием из 11 членов, созванным президентом Линдоном Джонсоном, чтобы добраться до сути серии жестоких беспорядков в 1967 году - гласил: «Белый расизм, по существу, ответственен за взрывоопасную обстановку, которая образовалась в наших городах с конца Второй мировой войны. Бунтовщики хотели большей роли в социуме и материальных благ, которыми пользуется большинство американских граждан. Вместо того чтобы отвергать американскую систему, они стремились отвоевать для себя в ней место».
«Полиция - не просто искра. Для некоторых афроамериканцев, полиция стала символизировать белую власть, белый расизм и белые репрессии. И дело в том, что многие полицейские придерживаются этих взглядов,- заявила комиссия Кернера. - Атмосфера враждебности и цинизма подкрепляется широко распространенной среди черных убежденностью в жестокости полиции и «двойном стандарте» правосудия и защиты – черным – одно, белым – другое». Эти слова звучат удивительно современно, ведь протестующие в Фергюсоне скандировали, проходя по West Florissant Avenue, «Кому вы служите? Кого вы защищаете?».
Искрой в Фергюсоне стала смерть Майкла Брауна, которому, по словам его друга Дориана Джонсона, Уилсон приказал «выметаться, на ***, с улицы». Представители правоохранительных органов говорят, что Уилсон действовал в целях самообороны: Браун попытался схватить пистолет; свидетели говорят, что он пытался сдаться. Вера в то, что Браун был застрелен с поднятыми руками, вдохновила Фергюсон и всю страну на боевой клич: «Руки вверх, не стрелять».
«То, как он умер, это была такая наглость, сам факт, что этот безоружный человек был застрелен средь бела дня, не только посреди улицы, но в центре жилого комплекса, у всех на глазах, - говорит Патриция Байнс, член городского совета Фергюсона. – Этим просто сказано, что полицию это даже не волнует, что у них руки развязаны».
Тело Брауна пролежало на асфальте, в луже крови, четыре часа. И управление неделю не сообщало имя сотрудника, который стрелял в Брауна - давая ему время удалить свои аккаунты в социальных сетях. Затем полиция одновременно огласила имя Даррена Уилсона и передала прессе нарезку из видеонаблюдения вместе с отчетом, в котором сообщалось, что Браун был причастен к ограблению мини-маркета незадолго до его смерти. Публикация этой информации выглядела неудачной попыткой оправдать смерть Брауна, и она усилила напряженность в отношениях с возмущенными жителями города.
Многие из протестующих в Фергюсоне не верят в то, что Уилсона осудят. И все же они ждут обвинительного заключения, хотя бы потому, что оно будет означать, что в глазах жителей их страны и их правительства, жизнь чернокожего ценна не менее, чем жизнь белого.
«Мы не примем лишь долю справедливости, - заявил на похоронах Брауна семейный адвокат Бенджамин Крамп. - Мы будем требовать равного правосудия для Майка Брауна-младшего».
