У советских собственная гордость
На буржуев смотрим свысока.
У Дмитрия Быкова однажды спросили, как он относится к вегетарианству, на что весьма упитанный поэт-жизнелюб ответил, что не готов принять эту идею по причине... и мозг литератора-энциклопедиста мгновенно включился в работу по поиску подходящей причины такого категорического неприятия. Хотя чего ее искать, когда она лежит на поверхности честного сознания. Это не что иное, как банальная привычка вкусно поесть, при этом ни в чем себе ни отказывая; привычка, продиктованная всей логикой сознания современного человека, зацементированная в цивилизационных и семейных традициях, подкрепленная и оправданная гипотезами-утверждениями врачей-мясоедов, небескорыстно апеллирующих к псевдонаучным фактам. Однако честно назвать истинную причину своего неприятия вегетарианства, открыто признаться в индивидуальном и видовом эгоизме, в приземленном пищевом фетишизме – это уж слишком для возвышенного гуманиста. Поэтому истинную причину честный Быков бессознательно отринул. Искать ей замену пришлось недолго. «Мне претит их высокомерие, - с достоинством заявил Дмитрий. - Все вегетарианцы, которых мне довелось встречать, преисполнены чувством собственной исключительности». Ответ на редкость беспомощный и по-детски наивный, по типу «дурак – сам дурак», явно уводящий внимание от сути вопроса, который, впрочем, мало касается нашей темы. Однако в таком ответе сквозит фундаментальное непонимание знатоком человеческих душ универсальности той порочной «соринки», которую откопал Дмитрий Быков в глазу неудобных его естеству потрясателей основ его алиментарного рая, такого привычного и сто раз оправданного обществом с точки зрения физиологии и морали. Универсальность высокомерия заключается в том, что далеко не одни только вегетарианцы, и не столько они, страдают этим пороком. Миллиарды индусов испокон веков отвергали греховную пищу, но никому из них и в голову не приходило гордиться тем, что являлось и является обыденным в их сообществе. Значит источник высокомерия современных натуропатов, сыроедов и веганов заключается вовсе не в самом явлении вегетарианства, а в чем-то другом. Тогда в чем? Высокомерие, как и прочие пороки, произрастает изнутри человеческой природы и является следствием физического и духовного неравенства. Чем выше уровень духовного развития человека, тем он менее склонен к высокомерию и чувству собственной исключительности, так как более чем иные, осознает вселенское единство и взаимозависимость всех со всеми. Высокомерие и чванство, разного рода снобизм, как простейшие проявления гордыни, являются уделом примитивных представителей человечества, коих на планете всегда большинство. Кто у нас чванлив и высокомерен? То, кто считает себя в чем-то лучше других, выше, знатнее, умнее, талантливее, красивее, богаче. И чем больше несоответствие внешнего блеска достижений личности, ее врожденного или приобретенного статуса в обществе уровню ее истинного духовного развития, тем более чудовищные формы приобретает человеческая гордыня – мать всех остальных пороков, в христианстве заслуженно получившая клеймо смертного греха.
Среднестатистический человек, как правило, раздираем противоположными, казалось бы, взаимоисключающими, стремлениями. С одной стороны он стремится к слиянию с себе подобными, вплоть до тотального подавления своей индивидуальности, а с другой – к всемерному проявлению своей непохожести, уникальности и неповторимости. Физическая или интеллектуальная немощь заставляет людей сбиваться в стаю себе подобных, чтобы выжить во враждебном мире, мимикрировать под общий социальный фон, вынужденно подчиняться законам этой стаи. В то время как духовная память личности то и дело напоминает ей о ее уникальности и былом совершенстве, что рождает внутренний протест в душе подавленного законами общества существа. Этот протест исподволь нарастает, зреет и неустанно ищет выхода в мир в виде той или иной формы демонстрации этой уникальности. Однако и в этом стремлении бунтующая одинокая душа жаждет «прислониться» к другим подобным ей душам, которых она рано или поздно находит на своем пути. И вот внешне спокойная гладь океана уже, казалось бы, устоявшейся общественной жизни покрывается рябью нового подводного течения, возмущающего «болото» привычного бытия. А болото это может быть очень разной степени комфортности: по-советски серым и убогим, где обычные джинсы казались символом успеха; по-буржуйски уютным и благоустроенным, где джинсы, машины и дома есть у всех, где я такой, как все, а это скучно и... обидно. Ведь я же не такой, как другие, я особенный! Но «болото» есть болото. Это всегда до скуки привычное и обыденное социальное бытие с давно установившимися системами ценностей и утвердившейся иерархией авторитетов, преобладание которых над другими членами общества законодательно закреплено и всеми признано. Однако нарастающий внутренний протест молодых пассионариев отчаянно прорывается на социальную поверхность, принимая формы молодежных движений типа хиппи или явления стиляг, этого слабого отражения юного бунтарства в тоталитарном обществе. Какой бы малой ни была капелька океана, она отражает в себе весь океан со всем многообразием его свойств и проявлений. И мечта о собственном преобладании над другими, о собственном «звездном часе», заставляет ее метаться в поисках родственного течения, воды которого вынесут эту каплю к ее собственному триумфу. Переиначив известные строки Булата Окуждаву, рискну утверждать: «И нужно на кого-нибудь молиться, подумайте, простому муравью; и надо ему чем-нибудь гордиться, поверив в исключительность свою».
Отыскав свой идейный и идеальный для себя поток, и обретя в нем родственную среду, серая и незаметная «капля» радостно вливается в него, растворяется в нем и с удесятерённой силой устремляется к своей мечте. А какова личность, такова и мечта. Если она жаждет лишь физического преобладания над себе подобными, то уже сама принадлежность к течению избранных частично утоляет эту жажду, и чувство своей избранности, своего превосходства над другими, слепыми, наивными, невежественными, порочными, охватывает все существо новоявленного адепта. Палитра идей, возбуждающих людские потоки, ослепленные сознанием собственной избранности и исключительности, достаточно богата, чтобы удовлетворить любой вкус. Народовольцы и революционеры, монархисты и анархисты, либералы и консерваторы, коммунисты, социалисты, атеисты, приверженцы различных религий, стиляги, хиппи, панки, новоявленные художники-акционисты, вегетарианцы, веганы и многие другие - все они избранны и неповторимы, и все они горды собой. И бурлит людской океан от гигантских течений и водоворотов, малозаметных речушек и ручейков, огибающих заводи и болотца. И вот уже очередные идеологические цунами снова грозят человечеству новым потопом. Это океан человеческих страстей, самой мощной из которых является страстное стремление к преобладанию над себе подобными. Тяга к удовлетворению этой страсти настолько велика, что заставляет своего носителя без колебания разрывать привычные социальные и семейные связи, часто подвергая опасности свое благополучие и даже саму жизнь. Стоит ли удивляться, что зачинателями и первыми адептами различных идеологических течений становились представители наиболее обеспеченных классов, решительно жертвовавших преимуществами пребывания в своей привычной среде; выходцы из средних классов и, конечно же, люди из низов, которым, как известно нечего терять. Стоит ли удивляться социальному многообразию идейных зачинателей и активных участников различных протестных течений: от богатейшего Бен Ладена до голубоглазого сибиряка, новоявленного адепта идеологии ИГИЛ, вынырнувшего из унылой российской глубинки, чтобы почувствовать свою непохожесть и исключительность и влиться в грозно разбухающий поток подобных ему «избранных», стремящихся вырваться из привычного из опостылевшего затхлого «болота» разлагающейся от извращенной политкорректности Европы, убежать от безнадеги путинской России, от проблем кем-то запрограммированной жизни Западного мира. Убежать от привычного, чтобы оказаться в объятиях еще более отвратительного и ужасного, но доселе неведомого монстра, поманившего безумцев мечтой о недосягаемой в этом мире свободе.
