10 лет назад, когда рухнул Lehman Brothers, Израиль отдыхал и едва ли что-то заметил. Но как только его чиновники проснулись, они приняли правильную позицию

Когда с крахом Lehman Brothers наступил ключевой момент финансового кризиса 2008 года, Израиль не спешил реагировать. Начались праздники, и многие были в отпуске. Фондовая биржа Тель-Авива была большую часть времени закрыта.

Официальные лица осознали масштабы катастрофы, стоящей перед мировой экономикой, только в ночь после праздника Йом-Кипур, вспоминает Яром Ариав, который в то время был генеральным директором Министерства финансов. «Нам потребовалось около двух недель, чтобы войти в кризисный режим, - говорит он. - Стэнли Фишер (тогдашний управляющий Банка Израиля) находился в аэропорту по дороге на ежегодную конференцию Международного валютного фонда. Я обсудил с ним, что делать. Его багаж уже был в самолете, когда он решил, что в сложившихся обстоятельствах он не может покинуть страну».

Кризис особенно больно ударил по Израилю, потому что он прервал период благосостояния. За год до того государственный бюджет впервые в истории Израиля был в профиците, а политики требовали увеличения расходов.

Но предупреждающие знаки были и раньше. В марте 2008 года пала инвестиционная компания Bear Stearns, и казначейство с Банком Израиля начали обсуждать план создания долларового запаса в случае возможной чрезвычайной ситуации.

Когда Фишер вернулся к своим обязанностям, казначейство и центральный банк создали две аварийные группы для борьбы с кризисом. Первой проблемой была стабильность банковской системы и, в частности, Bank Hapoalim. Крупнейшему кредитору Израиля принадлежали ценные бумаги с ипотечным покрытием на сумму $1 млрд, и чиновники были обеспокоены тем, что у банка были «другие скелеты в шкафу».

Следующим поводом для тревог стала фондовая биржа, которая была закрыта на несколько дней на праздники, в течение которых мировые биржи пострадали от огромных спадов.

«Мы были очень обеспокоены тем, что когда TASE (Тель-авивская фондовая биржа) откроется, начнется активная распродажа акций. Министр финансов Рони Бар-Он был готов использовать свои полномочия для предотвращения торгов», - сказал Ариав.

В конце концов, этого не произошло. «Бюджетный комитет, который я возглавлял, рекомендовал не откладывать открытие, потому что мы опасались, что это создаст атмосферу истерии», - вспоминает он. TASE открылась по графику, и потери были скромными.

Израильские чиновники верили, что глобальный кризис вышел из-под контроля, и единственное, что они могут сделать - смягчить его влияние на израильскую экономику и думать о завтрашнем дне.

Они пришли к выводу, что банковская система здорова, и осталось только успокоить нервных вкладчиков. Они сделали заявление, в котором говорилось, что, хотя Израиль не будет вводить страхование вкладов, никогда еще в истории страны вкладчик не терял свои сбережения из-за краха банка. «Мы продумали каждое слово этого объявления. Оно сработало - банки остались стабильными», - отметил Ариав.

Сложнее было справиться с угрозой, нависшей над пенсионными накоплениями. Под давлением Офера Эйни, который тогда был председателем союза рабочих «Гистадрут», премьер-министр Эхуд Ольмерт согласился на дорогостоящий план защиты вкладчиков от потерь.

Израиль стал одной из первых стран, вышедших из кризисного режима, что, по словам Ариава, было вопросом правильной политики и удачи.

Информационная служба 7days.us