Пожалуй, нет сегодня западного издания, в котором не строят предположений насчет Владимира Путина, его целей и планов. Только и слышишь о его непредсказуемости, неоднозначности, гибкости. Никто не может сказать толком, где и когда он начнет следующую войну, как и когда ее закончит, войны ли это, а, главное, зачем они ему, что они для него значат и что в его представлении победа, результат. Лех Валенса, считающий, что место Путину в Гаагском трибунале, выразился метафорически: «Мир не должен играть в шахматы с Путиным, который боксирует».
Сравнение правомерно, поскольку вопреки ожиданиям Запада, агрессия против Украины не имеет — в рассуждении того же Запада — четко поставленных целей, Путин «действует по обстоятельства, делая шаг, анализируя реакцию и, в зависимости от сопротивления, которое следует, модифицирует цели», то есть, говоря языком боксерских комментаторов, бьет от положений по площадям — смещается, как хочет, и лупит туда, где пробьет.
Глеб Павловский, ходивший у Путина в советниках и написавший целый трактат-дополнение к «Государю» Макиавелли, обосновывающий уже не право на убийство, а право на безумие «Глобальный Putin’s moment. Видно, что Путин третьего срока — совсем другой человек» (Vedomosti.ru 19.03.2014), пишет о Путине-явлении, Путине-стихии, всесильной и непостижимой, как Господь в притче о Иове. Юлия Латынина, известная российская публицист в «Палестинизации Донбасса», проводя параллели с Грузией, пишет об ошибочных «сценариях» для Украины, о сильной реакции Путина на Майдан, «страхе Кремля» (сегодня устойчивый фразеологизм). Многие объясняют вторжение исключительно реакцией Путина, неготовностью принять такое развитие событий, обрушением планов вторжения где-нибудь в 2015 году, раздражением, даже обидой за игнорирование России при Европейском выборе, особенностями психики.
Энн Аппельбаум, известная как эксперт, автор «Гулага», «За железным занавесом. Подавление Восточной Европы», напоминает, что Россия всегда «управляет с заднего сиденья», имея ввиду компартии в странах Варшавского договора, марионеточные правительства, спонсируемые режимы, и признает, что Запад ошибся и в России и в Путине (Интервью «Эху Москвы» 07.03.2014 г).
Лукаш Вуйчик в статье «Украинская гибридная война. Россияне отрабатывают на Украине новый тип конфликта, перед которым бессилен Запад» (Polityka, Польша), говорит о модифицированном Москвой новом облике войны, ставящей под вопрос само существование Североатлантического альянса.
Он расписывает такую войну по фазам (пропаганда, просачивание, ударные группы, свержение правительств, под дымовой завесой Западу), ссылаясь на текст Яниса Берзиньш из латвийской Академии национальной обороны, основывавшегося, в свою очередь, на заявлении начальника Генерального штаба ВС России генерал-полковника Валерия Герасимова.
Действительно, Валерий Герасимов еще в начале прошлого года заявил («Взгляд» 26.01.2013.), что стратегии развития армии разработаны и что глобальной войны никто не отрицает, но что в последнее время прослеживается тенденция стирания границ между состоянием мира и войны. Войны уже не объявляют, а начавшиеся идут не по шаблону, к которым привыкли. Конфликты нового типа, при этом сравнимы по последствиям с войной (свержение правительства, смена курса, форму государственного устройства). В качестве примера Герасимов приводит т.н. цветные революции, которые продемонстрировали, что «даже относительно благополучное государство может стать жертвой иностранной интервенции и погрузиться в хаос». При ведении современных конфликтов «возрастает широкое применение невоенных мер (гуманитарных, экономических, политических), задействуется протестный потенциал населения страны, используются военные меры скрытого характера» — что мы и наблюдаем в Украине. А роль военной науки состоит в создании целостной теории асимметричных действий — что мы также наблюдаем в Украине. И значит это, что на постсоветском пространстве и в странах бывшего Варшавского договора никто не может чувствовать себя в безопасности, а цветные революции, читай, очаги напряженности, у границ и в зонах стратегических интересов будут либо подавляться в зародыше, либо в дальнейшем, новыми средствами необъявленных войн.
Таково противостояние «цивилизаций», оно перманентно и будет иметь место, пока существуют цивилизации.
Неважно, что Запад отнесся к этому с усмешкой, прекрасно понимая, что угроза исходит от страны с вымирающим населением, полностью зависимой от его рынков и уступающей военной мощи НАТО в десять раз: ««Доктор» Путин совершил медицинское чудо, вдохнув новую жизнь в уже отживающую свой век Организацию Североатлантического договора». («Почему не стоило захватывать Крым») Лорен Томпсон (Forbes, США. 14/04/2014).
Аналитики в США видят пять основных причин, почему Путину не стоило захватывать Крым, они известны: слабеющая экономика России, замещение ее газа в Европе, расширение НАТО на Восток, конец Евроинтеграции и то, что многое, что остается за скобками — и фактически расписываются в том, что не понимают Путина.
Зная все последствия, Путин оккупировал Крым, втянув мир в войну четвертого поколения вопреки своим интересам?
А как это работает, как уследить за Путиным, каковы его методы, расчет и истинные цели?
В основе метода лежат нелинейное мышление, математическое моделирование и сетевое планирование, сценарное или романное (фабульное) мышление, и условие, что достижение цели (целей) не есть поступательный процесс.
Представим, что на площадке выкладываются пазлы, из которых сложится картина, сюжет которой не известен. Выкладывается не одним человеком, за чьими руками можно уследить, а несколькими людьми. Чьи бы руки не мелькали у вас перед глазами, вы не получите представление о картине, пока ее выложат до конца. Если вы знакомы со стратегией управления (И. Ансофф), с планированием по целям и приоритетам, вы тоже не ошибетесь. Или представьте балансовый план, в котором слева значатся семь-десять активов (то, что вы создаете, либо приобретаете), справа – пассивы (откуда и за счет каких средств).
Например: изобличение иностранных агентов, гонения на НКО, выдворение USAID, «финансирующую» национал-предателей, «антиамериканская риторика» (как благодушно в США назвали шквал теле-ненависти и злобы и нападки Путина) — подцели. Цель более высокого порядка — «компания Димы Яковлева», запрет на усыновления американцами, убивающими русских детей, как это вышло с Димой Яковлевы, забытом в машине Майлсом Харрисоном, Ваней Скоробогатовым, замученным супругами Крэйвер из Пенсильвании. Пусть это и не доказали в суде. Тысячи детей-сирот, оставшиеся без шанса на усыновление и медицинскую реабилитацию в США, сто тысяч протестующих на марше против «закона подлецов» («антимагницкого закона») в счет идут. Потому что цель в приоритете — сформировать новый образ врага вместо масонов, мирового правительства с Морганом, евреев, пьющих кровь христианских младенцев, образ страны-чудовища - порождения технотронной эры, с геями, Мадоннами, стрельбой в колледжах, системами ПРО, тотальным прослушиванием, тюрьмами Гуантанамо, изготовившейся бомбить Россию, как Югославию или Ирак, при первой возможности.
В пассиве только затраты на телевидение и Селигеры.
Стратегический приоритет — явить образ вождя, защитника сирот, алтарей и очагов, оскорбителя Обамы, Святого Георгия, топчущего Змия красным конем в мире мифа или информационно-виртуального пространства, что, по сути, одно и то же, подать его народу, подновив после того, как его высмеяли за полет с журавлями, амфоры и освистали в «Олимпийском», народу, в чьем сознании «национализм и мессианизм соприкасаются и смешиваются» исторически, национал-патриотам, сплотившейся нации.
Это мир поз, миллиардов, беззакония и безнаказанности в обмен на лояльность власти, тотальной лжи и фирменного хамства Путина, шапкозакидательства, идиотских проектов колонизируемой Луны и «цветущих на Марсе яблонь», и рейтинг Путина в нем сегодня 81% —или исторический максимум.
Вот цель и цена «отжимания Крыма» или победы дня, говоря языком Наполеоновских приказов.
Исходить следует из того, что Россия не имеет иной политики, кроме внутренней, внешняя политика — это реализация новой идеологии, порождающей не меньше предположений и догадок, чем сам Путин, секретного оружия Кремля.
